Леди и разбойник

Обычно после обеда большинство тюремщиков отправлялось в таверну, и там они как следует напивались, а вернувшись, расползались по своим комнатам и ложились спать. Проснувшись, были злы и раздражительны, и заключенные предпочитали держаться от них подальше, когда те, протрезвев, вновь приступали к своим обязанностям. Надзиратели имели полную власть над заключенными, и то что несчастных не били каждый день до потери сознания, можно было отнести к лени тюремщиков, а не их доброте. Страшная жестокость и насилие не были редкостью в Ньюгейте.

Надзирательница захлопнула за собой дверь, и Пэнси услышала, как тяжелые, нетвердые шаги удаляются по коридору. Еще раз внимательно взглянув на конверт, девушка начала его медленно распечатывать. Едва она увидела строки, написанные знакомым почерком, сердце учащенно забилось и кровь прилила к щекам. Этот почерк Пэнси видела дважды. Она не забыла его. Руки дрожали, лицо сияло, когда она снова и снова перечитывала слова, написанные человеком, которого любила всем сердцем: «Не бойся, моя любимая! Самое темное время ночи всегда бывает перед рассветом».

Глава 11

В зале суда набилось столько людей, что, казалось, яблоку негде упасть. Пэнси, следуя по проходу в сопровождении тюремных надзирателей, чувствовала себя как в тумане. Лица присутствующих наплывали одно на другое, сотни глаз, устремленных на нее, мелькали как в кошмарном сне. Пэнси хотела закрыть лицо руками, чтобы не видеть их, но поборола это желание. Пусть смотрят, для того и собрались!

Многие пришли из любопытства, но в основном здесь были те, кто рассчитывал получить удовольствие от зрелища.

Чувство собственного достоинства, голос крови не позволили Пэнси прошмыгнуть жалкой побитой собачонкой – с гордо поднятой головой прошла она к скамье, на которую ей указали.

Еще в тюрьме она старалась следить за собой. Женщина быстро становится дурнушкой, когда ею овладевает страх, в чем Пэнси лишний раз убедилась в тюрьме: там было много грязных, опустившихся женщин. Казалось, они получали удовольствие от своего неряшливого вида, демонстрируя, до чего их довели.

Пэнси же попросила тетю Энн прислать в тюрьму самый изысканный туалет – бледно-голубое атласное платье, отороченное по лифу и рукавам роскошными кружевами. К удивлению девушки, платье принесла Марта. Они давно не виделись, и Пэнси кинулась к служанке, обняла, целуя. Долго сдерживаемые слезы брызнули из глаз.

– Марта, Марта! Как хорошо, что ты пришла. Как я рада тебя видеть. Я уж не надеялась, что мы встретимся. Говорят, в тюрьме посещения разрешены только родственникам.

– Ее сиятельству это стоило нескольких золотых монет, – объяснила Марта. – Но, честно сказать, миледи, я бы отдала все, что у меня есть, только бы не дожить до такого дня.

Слезы текли по щекам служанки, когда дрожащими руками она передавала картонку с платьем.

– Ох, миледи, – убивалась Марта, – за что вам выпала такая судьба!…

– Не плачь, прошу тебя, – успокаивала служанку Пэнси, – я очень рада тебя видеть. Не огорчай меня, не плачь! Не омрачай мне радость встречи!

Марта смахнула слезы тыльной стороной ладони.

– Я боюсь за вас, миледи, потому и плачу. Во дворце только и говорят о суде. Все прилипалы леди Кастлмэн в один голос пророчат неблагоприятный исход, утверждая, что против вас достаточно улик.

– А я не боюсь, Марта, – спокойно ответила Пэнси и, немного подумав, будто приняла важное решение, добавила: – Пришло известие от Люция. Он просит меня ничего не бояться, и я спокойна.

– Вы получили весточку от его сиятельства?

Марта так и застыла с открытым ртом.

– Мне передали записку…

– Я говорила старому Гарри, что мистер Люций найдет способ дать о себе знать. Ведь это Гарри сообщил ему о вашем аресте.

– Я так и подумала, – ответила Пэнси. – Будем надеяться, Марта, что Люций не сделает ничего опрометчивого. Его собственная жизнь в опасности, и мне страшно, а вдруг он попытается спасти меня.

– Уж вы на него положитесь, миледи. Вспомните, как за ним гонялись все эти годы. А результат? Все понапрасну. А скольких он спас от эшафота? Нет, лучше не сомневайтесь…

Марта вдруг замолчала, закрыв ладонью рот, и уставилась на хозяйку в испуге: не сболтнула ли лишнего? Пэнси улыбнулась:

– Не волнуйся, дорогая. Я понимаю, что меня ждет, если суд вынесет обвинительный приговор. Но если Белоснежное Горло, как ты сказала, спас от эшафота стольких мужчин, наверное, он не бросит в беде женщину.

– Ах, миледи! Если он умыкнет вас с эшафота, что с вами будет? Какая жизнь ожидает впереди? Вечная погоня, постоянные поиски убежища, грубая мужская компания.

– Если он будет рядом, меня ничто не испугает.

– Вот и я, миледи… Я тоже ничего бы не побоялась, будь Джек рядом, – вздохнула Марта. – Но пока дела наши плохи…

Служанка взяла принесенную картонку и с осторожностью достала голубое платье.

– Расскажи мне что-нибудь о его сиятельстве. То, что помнишь, – попросила Пэнси.

Лицо служанки прояснилось.