Леденцовые туфельки

Я делала вид, что внимательно его слушаю, а на самом деле прикидывала, какие изделия продаются лучше всего, а также — каких у нас почти не осталось в запасе. Я даже притворилась, что не заметила, когда Лоран без разрешения угостился еще одним пралине. Ладно, я от этого не обеднела, а ему необходимо было выговориться.

Через некоторое время из кухни появилась Зози — она помогала мне готовить шоколадные «поленья», — и Лоран, резко прервав свою тираду, вдруг покраснел так, что даже мочки ушей стали багровыми.

— Добрый день, 3ози, — с достоинством, хотя и несколько преувеличенным, поздоровался он.

Она в ответ улыбнулась. Не секрет, что он в нее влюблен — да и разве можно в нее не влюбиться? — а сегодня она выглядела просто великолепно: в длинном бархатном платье василькового цвета и того же тона сапожках.

Мне невольно стало жаль Лорана. Зози — очень привлекательная женщина, а он, бедняга, в таком возрасте, когда у мужчины, как говорится, бес в ребро. Но я вдруг подумала о том, что теперь он так и будет каждый день болтаться у нас иод ногами до самого Рождества, задарма угощаясь кофе, раздражая покупателей, бессовестно воруя сахар и громко жалуясь на то, что все вокруг идет к чертям собачьим…

И, отвернувшись от него, я чуть не пропустила то мгновение, когда Зози, скрестив пальцы, сделала у меня за спиной тот жест. Жест моей матери, отгоняющий беды и неудачи.

Брысь! Пошел вон!

Я сразу заметила, что Лоран шлепнул себя по шее ладонью, словно его комар укусил, и неслышно охнула увы, слишком поздно. Все выглядело так естественно — в Ланскне я и сама поступила бы так же. Ах, если бы не было этих четырех лет!

— Что с вами, Лоран? — окликнула я его.

— Пора мне, — заторопился он. — Дела, знаете ли. Времени совершенно нет…

И он, все еще потирая шею, резво вскочил с кресла, которое занимал уже более получаса, и чуть ли не бегом выкатился из магазина.

Зози усмехнулась:

— Ну наконец-то!

Я тяжело опустилась на стул.

— Что с тобой? — встревожилась она.

Я молча посмотрела на нее. Именно так это всегда и начинается — с мелочей, с того, на что и внимания-то никто не обращает. Но одна такая мелочь тянет за собой вторую, третью и так далее, ты и понять ничего не успеешь, как все начинается снова, и ветер меняется, и Благочестивые опять взяли твой след, и…

Несколько секунд я во всем винила Зози. В конце концов, именно она превратила мою заурядную кондитерскую в эту пещеру пиратов. Пока она здесь не появилась, меня вполне устраивало быть Янной Шарбонно, иметь такой же магазинчик, как у других, носить подаренное Тьерри кольцо и ни во что не вмешиваться, позволяя миру вращаться, как он хочет…

Но теперь все переменилось. Всего лишь щелчок пальцами, и целых четыре года жизни пошли прахом, и та женщина, которой давным-давно пора было бы умереть, вдруг открыла глаза, ожила, задышала…

— Вианн… — тихонько окликнула меня Зози.

— Меня зовут не так.

— Но ведь так тебя звали когда-то, не правда ли? Вианн Роше.

Я кивнула.

— Да. В прошлой жизни.

— Нет, не только в прошлой. Это вовсе не обязательно.

Не обязательно? Мысль опасная, но такая привлекательная. Снова стать Вианн, торговать чудесами, показывать людям, какое волшебство таится у них в душе…

Придется сказать ей. Нужно все это остановить. Она не виновата, но я не могу допустить, чтобы это продолжалось. Благочестивые все еще идут по нашему следу, пока они еще слепы, но тем не менее поразительно настойчивы. Я чувствую, как они подбираются все ближе сквозь туман, словно прощупывая воздух своими длинными пальцами и сразу замечая малейший проблеск, малейшее чудо.

— Я знаю, ты стараешься нам помочь, — начала я. — Но мы справимся и сами…

Она удивленно приподняла бровь.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Выговорить это вслух у меня не хватило духу. Вместо этого я быстро начертала на крышке коробки с шоколадом магическую спираль…

— Ах вот ты о чем! Теперь понятно, какую помощь ты имела в виду. — Она с любопытством на меня посмотрела. — Но почему? Что случилось?

— Ты все равно не поймешь.

— Почему же не пойму? — спросила она. — Мы же с тобой одного поля ягоды.

— Ничего подобного! — Я сказала это слишком громко, почти выкрикнула, меня всю трясло. — Я больше такими вещами не занимаюсь. Я самая обычная женщина. Да, обычная скучная женщина. Спроси кого хочешь.

— Ну как угодно.

Сейчас это любимое выражение Анук, которое она произносит, презрительно пожимая плечами, — так ведут себя все девчонки-подростки, желая выразить свое неодобрение. Зози нарочно передразнила ее, и получилось смешно — вот только смеяться мне что-то не хотелось.

— Ты прости меня, — сказала я. — Я понимаю, ты нам добра хотела. Но дети — они ведь все на лету подхватывают. Сперва это начинается как игра, а потом выходит из повиновения…

— И что, именно так и случилось? Все вышло из повиновения?

— Я не хочу говорить об этом, Зози.

Она присела рядом со мной.

— Ну же, Вианн. Неужели это настолько ужасно? Да нет, не может быть, и ты вполне можешь все рассказать мне.