Леденящая жажда

Голубкова разбудило неровное дребезжание телефонного звонка. Он осмотрелся. Оказывается, вчера он нечаянно заснул за столом, положив голову прямо на досье — Кукушкина и Огинской. Голубков все пытался понять, кто из этих двоих мог сообщить талибам о яде. И самое главное — кто из них может раскрыть секрет противоядия. Шансы, по его мнению, были равны. Он очень сомневался в том, что его ребятам удастся отыскать эту неуловимую «мисс Софи», как она значилась в последних документах ЦРУ. Она вполне могла быть замешана в этой сегодняшней истории с ядом. Судя по ее досье, Огинская была на многое способна…

Он также не знал, с какой стороны подойти к «восставшему из мертвых» Алексею Клементьевичу Кукушкину. А может, и не восставшему… Ведь все, что есть на него, — только плод размышлений и догадок. Разговор с ведущими психологами-криминалистами тоже ничего не дал. Вчера он с ними заседал около трех часов. Криминалисты допускали оба варианта: Кукушкин равно мог быть как вполне нормальным человеком, ступившим на путь суицида под давлением системы (вчера он услышал множество подобных случаев из психологической практики), так и патологически нездоровым субъектом, с маниакальными наклонностями. В этом случае предположить его дальнейшую судьбу не представлялось возможным. И тут, конечно, нет вины психологов, достаточно профессиональных в своем деле. О Кукушкине практически не было никакой информации, в его личном деле были только сухие факты, знакомых и родных у него не осталось. Да если бы они и нашлись, то, скорей всего, вряд ли это что-то дало бы, так как Кукушкин был, по выражению одного из специалистов, «гиперинтровертированным» человеком. Единственной зацепкой тут, пожалуй, могла оказаться та самая Огинская, с которой у Кукушкина, кажется, был роман. А вдруг они до сих пор поддерживают отношения? Может, даже вместе плетут эти кошмарные интриги?

От чрезвычайно напряженных интеллектуальных усилий, от просчитывания многочисленных вариантов болела голова.

Телефон продолжал истерично надрываться.

— Алло. Голубков у аппарата.

— Константин Дмитриевич, это Док.

— Слушаю.

— Я нашел его.

— Так убей! Чего ты звонишь? Тебе памперсы поменять? Убей и забери яд.

— Не могу.

— Почему?

— Он умер.

— Как? Где? Что там случилось? Капсулу нашел?

— Нет, она, наверное, уже в Неве.

Голубков искоса поглядел на стакан остывшего чая перед ним.

— Он сгорел — облился бензином и поднес спичку.

— Ты сам видел?

— Нет, но свидетелей достаточно.

— Что они говорят?

— Пришел под утро. Купил у дальнобойщиков канистру бензина, скрылся в комнате, а потом полыхнуло. Едва успели пожарную команду вызвать, а то бы вся гостиница сгорела…

Голубков почесал подбородок.

— Что делать, Константин Дмитриевич?

— К Мухе сходи.

— Я как раз у него.

— Как он?

— Стабильно тяжело.

— Будут сегодня хорошие новости?

— Боюсь, уже нет.

— Объявлять в Питере тревогу? Эвакуацию?

— А на всей планете вы не сможете? — спросил совершенно серьезно Док.

— Ладно, ты там не остри. Не смешно.

— Да куда уж…

— Труп где?

— У патологоанатома.

— Когда результаты будут — сообщишь. Голубков повесил трубку и снова поднял: — Алло, МЧС мне дайте. Генерал-майор Голубков. — Он подождал недолго. — Генерал Голубков. Мы располагаем информацией, что вся вода в системе петербургского водопровода предположительно отравлена. У меня все!

ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ

Джунгли Бразилии

10 июля 200… года, 13.17

— Ну здравствуй, Билл, — услышал Пастух где-то рядом, и от звуков чужого голоса открыл глаза.

Они лежали на полу в хлипком загоне для мелкого домашнего скота.

Над Биллом склонился приветливый хозяин:

— Как поживаешь, давно не виделись!

Почему-то Билл на эти слова хозяина реагировал совсем не радостно. Пастух решил, что хватит валяться и пора вставать. Но не тут-то было — руки и ноги его оказались крепко связанными.

— Это сколько же времени ты за мной бегаешь? — спросил хозяин. И сам себе ответил: — Давно. А поймал я тебя.

— Еще не вечер, Гонсалес, — улыбнулся Билл.

— Вечер, Билл, для тебя уже ночь. Если ты надеешься на своих дружков, то вот они, тут лежат, с тобой рядышком. А, ну да, ты же не видишь их, Билл, я же тебе глаза выколол, — все так же приветливо сказал хозяин.

Пастух приподнял голову. Действительно, у Билла вместо глаз зияли две кровавые дыры.

— Но я тебе помогу, слышишь ты пока что хорошо. Гонсалес подошел к Трубачу и пнул того ногой в израненный бок. Трубач в полузабытьи застонал.

— Узнаешь? Ах да, вас было не двое. Вот еще один. — Гонсалес рукоятью пистолета ударил по голове Артиста. Тот невольно охнул.

— А вот еще один. — И Гонсалес подошел к Пастуху. Занес над ним нож, но Пастух, словно змея, вывернулся, и нож вонзился рядом с его головой в землю.