Лёд и разум (СИ)

— А зачем? — в его руке возник хрустальный бокал, заполненный темно-бордовой жидкостью. Александр отхлебнул, закатил глаза, покатал выпитое во рту, причмокнул. Блондин как будто забыл про меня. Решил потянуть паузу?

Ну что ж… Я тоже умела молчать. Когда дед начинал рассказывать о войне, а рассказывал он о ней часто, лучше было хранить молчание. Любое нечаянно сказанное слово могло вывести его из себя, и он, крича о красной угрозе, бежал прятаться в окоп… в смысле, в подвал, а потом выбирался оттуда с охотничьим карабином и выбегал из дома. Бедные соседи: дед врывался к ним, обвинял в работе на мировое коммунистическое подполье, грозил перестрелять — неудивительно, что они менялись так часто.

— Видите ли, — Александер отшвырнул бокал, и тот растворился в воздухе, так и не долетев до земли. — Обычно, когда я хочу причинить вред, то причиняю его. Мои возможности, поверьте, достаточно велики для этого.

— Да? — я позволила себе чуть улыбнуться. — Но из церкви-то вас вышвырнули…

— Не надо! Я позволил себя вышвырнуть, — снисходительно сообщил блондин и разгладил чуть смявшийся галстук. — Пусть Хранители не особо сильны, но хитростью они не обижены. Это могла быть ловушка, обманка, подстава. Всё, что угодно. Хранители могли придумать что-нибудь эдакое, чтобы задержать, чтобы поймать, чтобы отправить меня обратно. Потому я действовал осторожно, исподволь, зато теперь точно знаю, что Источник где-то здесь.

— Источник? Хранители? — неужели пришло время ответов, и я смогу разобраться во всём? — Кто они такие? Кто вы? Что вы не поделили?

Александер не смотрел на меня, его гораздо больше интересовал пустырь за воротами. Голубые глаза мерцали. Потянуло холодом, и я, проследив за его взглядом, чуть не ахнула.

На пустыре постепенно проявлялась церковь. Как будто она до этого пряталась в пустоте, а теперь сделала шаг вперед, выходя наружу. Кирпичные стены, покрытые морозными узорами, казались нереальными, полупрозрачными. Разноцветные витражи превратились в сине-белые льдинки. Заостренные башенки казались вершинами заснеженных елей. Солнце отражалось от ледяной кровли, било по глазам, ослепляло. Единственной не замороженной частью церкви оставалась массивная дубовая дверь. Она манила меня, она просто мечтала, чтобы я открыла ее.

Один шаг. Я сделала всего один шаг, и церковь бесследно исчезла.

— Что происходит? — я обернулась и хмуро посмотрела на Александера.

— Это не церковь: всего лишь воспоминание о ней — блондин улыбался. — Церкви здесь нет.

— Да вы что! А я пробродила здесь полчаса и этого не заметила. Вот спасибо-то за разъяснение!

Блондин посерьезнел:

— Я вижу, вас интересует эта тайна, мисс Хьюз. А те, кого вы считали друзьями, повели себя некорректно, — голубые глаза уже не улыбались. Они изучали меня, ощупывали, обмеривали, взвешивали. Мне вспомнился оценивающий взгляд отца Эдуардо. Но тот интересовался телом, а Алекс Айс Александер интересовался… душой и тем, во сколько ее можно оценить.

— Они могли вам всё объяснить, всё рассказать, — продолжал блондин, — но не захотели этого сделать. Видимо, посчитали вас совсем бесполезной.

— И что? — я мрачно смотрела на голубоглазого наглеца. Неужели он мог решить, будто я поведусь на столь явную, столь грубую манипуляцию?

— А то, что тайна этой церкви скрывается в далеком, очень далеком прошлом. Но для того, чтобы во всём разобраться, вам потребуется всего лишь покопаться в письменных источниках. В публичном университете Р.Т.Лонга очень хорошая библиотека. Насколько я знаю, вам нравится подобная работа. И вы могли бы заняться…

— А вам-то какой интерес? — перебила я его. — Зачем вы даете мне подсказку? Я не верю в вашу бескорыстность…

— Никакой бескорыстности, — засмеялся Александер, откинув голову назад. Белые зубы хищно блестели. — Когда закончите исследование и подготовите отчет, я хочу, чтобы вы передали мне копию с него.

Я могла бы заподозрить его… А в чём, собственно, я могла его заподозрить? Если он считал, что информация о церкви скрывались в прошлом, то зачем обращался ко мне? Зачем ему самая обычная студентка? Не проще ли договориться с администрацией университета и нанять людей, которые имели бы опыт в работе с архивами? Или он думал, что с этим делом справлюсь только я? Да конечно! Только в играх, фильмах и мультфильмах судьбы мира решал один человек, а в жизни всё решала тяжелая монотонная работа сотен, если не тысяч, человек.

— Пять сотен, — быстро произнесла я и тут же поняла, что продешевила. Александер смотрел на меня с таким довольным выражением лица, что я поспешила поправиться. — И это только аванс!

— Мисс Хьюз, — блондин неторопливо полез во внутренний карман и столь же неторопливо выудил на свет бумажник, — Я готов заплатить вам намного больше за это исследование. Когда закончите, я передам вам еще пять тысяч. А вот требуемый аванс.