Читаем Лед и пепел полностью

Виктор Степанович Чечин, тогда один из старейших бортмехаников Полярной авиации, был бесподобный мастер своего дела, он мог не только блоху подковать, но и заставить ее летать. Характера прямолинейного и нарочито грубоватый, хотя душа его была отзывчива, полна тепла и любви к людям, к себе он допускал неохотно, с трудом, когда же раскрывал свое сердце — то это было на всю жизнь. Смелый и решительный, ценивший юмор, не только за столом, но и, казалось бы, в самое неподходящее время, когда на карту ставилась жизнь; летать с ним был') легко и надежно. Товарищи любили и уважали его, часто прощая те колкости, которыми он одаривал друзей и недругов, за что не раз терпел большие неприятности.

Однажды, в районе Маточкина Шара на Новой Земле, он выполнял ледовую разведку с летчиком Львом Порцелем на гидросамолете, на борту которого находился и начальник Полярной авиации Марк Иванович Шевелев. Потоком нисходящего воздуха их самолет с высоты тысячи метров был сброшен и при ударе о воду вдребезги разбит. Перцель, штурман Ручьев, второй пилот Дальфонс и все, кто был в машине, погибли при ударе. На берег выплыл чудом оставшийся в живых Чечин. Место дикое, до полярной станции Маточкин Шар не менее двадцати километров. Придя в себя, Чечин вдруг увидел плывущего по волнам Шевелева, который не ушел на дно благодаря меховой одежде, подбитой капковым ватином. Бросившись в ледяную воду, Чечин вытащил его на берег. Шевелев был без чувств. Приведя его в сознание, Чечин не обнаружил никаких серьезных повреждений у спасенного. Через несколько часов они добрались до полярной станции. Чечин никогда не вспоминал об этом случае. Но однажды, много лег спустя, когда Шевелев вынужден был наказать Чечина за серьезное нарушение дисциплины, Виктор, считая наказание незаслуженным, с горечью пожаловался в застолье:

— Разве так справедливо? Всегда имел только благодарности и награды. И ни одного, ни единого нарушения! А тут, на! Ну, вышиб дверь, но меня же не пускали! Не ночевать же мне было на улице?! А? Тоже начальничек! А ведь, наверно, не забыл, как я его спасал из ледяной купели! Хорош! И зачем я его на свою шею вытащил?

Потом он ходил с опущенной головой и избегал встречи с Шевелевым, до которого дошли слова Чечина, но Шевелев, зная характер Виктора, все правильно понял и долго смеялся.

После обеда всем экипажем пошли в кино. По пути остановились у витрины магазина, торгующего оружием, зашли. В большом зале стояло несколько пулеметов и две пушки с указанием цены на этикетках. Продавцы сейчас же оиружили нас, показывая и расхваливая карабины, пистолеты и охотничьи ружья. Никаких разрешений на покупку оружия не требовалось, даже на пулеметы и пушки Нас это очень развеселило, ибо Чечин тут же стал торговаться, рассматривая вьючную горную гаубицу. Нам с трудом удалось увести его из магазина. За ним долго бежал продавец, расхваливая гаубицу и доказывая ее дешевизну.

В большом, прохладном кинозале мы с интересом просмотрели фильм «Диктатор» — острую и злую пародию па Гитлера и его окружение, на национал–социализм. Маленького, жалкого еврея парикмахера, удивительно похожего внешне на Гитлера, беспечно шедшего после работы домой, личная охрана Гитлера принимает за фюрера, и его увозят вершить государственные дела. Зал гудел от хохота, видя проделки парикмахера.

В зрительном зале можно курить, есть мороженое, жареную кукурузу, пить пиво из металлических банок. Сеансов нет, фильм идет непрерывно. Места не нумерованные, цена одинакова для всех рядов, двадцать центов, то есть равна стоимости пачки сигарет. Кстати, сигареты всех наименований стоят одинаково, и американцы говорили с гордостью, что президент, Форд и рабочие курят одни и те же сигареты. Зато сигары продаются по сортам от двадцати центов до трех долларов за штуку. Тут, конечно, о равенстве между рабочими и Фордом уже не говорится, и мы не видели, чтобы рабочие курили даже двадцатицентовые сигары. Зато на портретах бизнесмены нигде не обходятся без толстой сигары, которая является как бы знаком качества человека, преуспевающего в делах.

Из кино возвращались в сумерках. Несмотря на сравнительно раннее время, по местному девять вечера, пешеходов на улице было уже немного, но автомобильные потоки не уменьшились. Душный, влажный воздух с запахом бензиновых паров, йода и соли не располагал к гулянию. Хотелось поскорее добраться до прохлады номера, лечь в постель и уснуть, чтобы не видеть этой самодовольной, чужой жизни. Помимо нашей воли все наши думы уносились за океан, к родной земле. Там каждый клочок ее поливался кровью, тысячи людей оставались без крова… От боли хотелось выть. А тут торгуют пулеметами Гочкиса и горными гаубицами! Пьют виски, курят гаванские сигары и млеют от стриптизов. Бог, если ты когда–либо был, как ты мог допустить такое?! И потому, что не было бога, мы злились на себя, не находили места.

К ужину спустились мрачные и озабоченные. Заметив это, Петр Петрович Иванов извиняющимся тоном сказал:

— Понимаю ваше настроение. Посол запросил товарища Молотова, ждем ответа.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии