Посещение «Киева» и беседы с моряками заставили нас задуматься. Если морская трасса от берегов Америки до Мурманска находится под ударами нацистских морских пиратов, почему не найти другой путь переброски грузов из США?
— Самолеты надо не возить на кораблях, а своим ходом перегонять через Аляску и нашу Арктику. Другие же грузы везти из Сиэтла — в бухту Провидения, а там во Владивосток или же Северным морским путем в Архангельск! — горячо доказывал Черевичный в этот же день во время беседы с консулом Ивановым и военно–морским атташе Федоровым.
— Но Тихоокеанский бассейн не нынче–завтра стане! ареной войны Японии и США и тоже будет находиться под ударом, японского флота. А он у них здесь значительно сильней гитлеровского. Северный же морской путь можно использовать не более трех–четырех месяцев в году, да и то при благоприятной ледовой обстановке, — доказывал Иванов.
— При хорошей и систематической ледовой воздушной разведке плавание Северным морским путем четыре месяца в году гарантировано! Зато полная безопасность! Эта наш внутренний путь, без шпионов и без фашистских подводных лодок. Во всяком случае, от мыса Дежнева до острова Русский в Карском море! — возразил я консулу.
После посещения городского парка и Луна–парка мы вернулись в отель усталые, словно из длительного беспосадочного полета. Прочитали речь президента Рузвельта, произнесенную им в Гайд–парке Нью — Йорка 2 сентября, с которой он обратился к американскому народу, полную гнева и призывавшую к бескомпромиссной борьбе с гитлеризмом: «Гитлером брошены на землю силы безумного насилия. Мы должны полностью выполнить свою роль и уничтожить их. Мы знаем, что одним из первых актов диктатуры оси было уничтожать все принципы и стандарты, которые рабочие могли установить для своего самосохранения и прогресса…»
— Говорит красиво, но где активные действия, почему так медлят? — швырнув газеты, воскликнул Виктор Чечин.
— Видно, позорные уроки Европы не осознали еще за океаном. Ты же видел в Кадьяке и Ситке их расхоложенность… — ответил я Виктору.
— А кроме того, далеко не все «сильные мира сего» поддерживают Рузвельта и его политику, — добавил Маслюк. — Вы же знаете, как некоторые пишут о своем президенте: «За кого вы голосовали? За человека, который не сумел воспитать даже своих сыновей, ибо они оба офицеры!»
— А? Что это? Оголтелое хулиганство торгашей и заводчиков! Офицеры! Значит, за людей они считают только себе подобных! Вот она, мораль свободного мира! Махровое и грязное хулиганство, а не свобода печати, которой они так кичатся! Вот и попробуй в такой обстановке быстро организовать активные действия против фашизма! — рассуждал Иван, нетерпеливо расхаживая по комнате с американской сигаретой в руке. Почувствовав ожог, он свирепо швырнул ее и виновато улыбнулся: — «Казбек» кончился, а к этим фитилям никак не могу привыкнуть, все пальцы пожелтели. Что будем делать после обеда?
— Надо узнать у Иванова, сколько они нас будут держать, и обсудить план обратного полета. Мое мнение: нечего нам здесь прохлаждаться. Дело идет к заморозкам, где будем садиться по нашей полярной трассе, если запоздаем с вылетом?
— Согласен, Валентин, дело серьезное. Надо быстрее возвращаться в Москву. Товарищ Маслюк, просим сегодня же поставить этот вопрос перед консулом. А завтра с утра — рабочий день. Машина должна быть полностью готова к полету. Как, Виктор, работы у тебя много?
— Самолет исправен, но необходимо сделать сточасовой регламент и заправить горючим.
— А у тебя, Саша? — спросил Черевичный Макарова.
— Все в порядке. Предлагаю после обеда поспать, а вечером посмотреть фильм «Диктатор» Чарли Чаплина.
— Как, товарищ Маслюк, нам это разрешается?
— Конечно, Иван Иванович. Ваше свободное время — в вашем распоряжении. Надеюсь, после такого отчаянного перелета вы не заблудитесь в дебрях американского города? — усмехнулся он и серьезно добавил: — Единственно, что рекомендовал бы вам, это не ходить по одному…
— Обязательно один пойду в парную! Никогда не видел голого американца! — съязвил Виктор, не терпевший наставлений и нравоучений.
— Идите, но не забудьте захватить березовый веник, не найдете — принесу в подарок! — не растерялся Маслюк.
— Э, да ты правильный мужик, хоть и сидишь в глубоком тылу полного изобилия! — перешел на добродушный тон Виктор.
— А ты думал! — ответил Маслюк. И оба рассмеялись.
Когда Маслюк вышел, Иван неодобрительно глянул на Чечина:
— Ты зачем спикировал? Парень что надо, из–за нас прилетел из Сан — Франциско.
— Не терплю нравоучений. Я взрослый человек и знаю, что такое хорошо и что такое плохо. А к нему никаких претензий. Мы поняли друг друга и останемся друзьями.