Ле-еня и двигатель прогресса

– Йа! – ленивец медленно повернул голову в сторону своего хозяина и потянулся к нему лапой. Это было что-то новое! Леня ещё ни разу не пытался обнять своего спасителя. Акипаки протянул руки и понял, что ленивец хочет не обняться, а дотронуться до плеча профессора. Оказалось, там повис небольшой отросток опунции. Видимо, когда Акипаки пропускал горничную, кактус зацепился за рубашку и теперь привлёк внимание голодного Лени.

– Нет, Леня, в таком виде кактусы есть нельзя… Держи лучше вишенку!.. – профессор протянул ленивцу крупную спелую вишню. Другую отправил себе в рот и, жуя, начал рассказ о кактусах:

– Перед едой с кактуса надо для начала удалить все колючки. А лучше взять в качестве лакомства отросток побольше. И ещё лучше – взять плоды кактуса. Они по вкусу напоминают землянику! Да, Ленечка, землянику! Держи ещё вишенку!..

Ленивец жевал сладкие ягоды, а профессор от него не отставал. Он смаковал каждую вишню, выплёвывал косточки и делился своими познаниями о кактусах:

– В Мексике листья опунции маринуют, как в России огурцы. Из сока плодов этого кактуса получают краску, ярко-оранжевую. А из тли под названием кошениль, которая живёт на опунции, мексиканцы делают ярко-красный краситель – кармин. Видишь, как интересно: всякая тля в природе не зря!

Акипаки перевёл глаза на отросток опунции, который всё ещё висел на рубашке. Осторожно снял его, внимательно оглядел и задумчиво произнёс:

– Пожалуй, ни есть, ни выбрасывать тебя мы не будем… Леня, как ты на это смотришь?

Леня жевал и не смотрел ни на кактус, ни на своего хозяина. По его мордочке тёк вишнёвый сок, окрашивая шёрстку в бордовый цвет.

– Я решил, что кактус будет жить с нами. Мы купим для него горшок, посадим в землю и заберём с собой. Будет у нас собственная опунция. И ей обязательно нужно дать имя… Какое же? Давай покумекаем… Куся! Леня, ты хотел съесть этот цветок, так давай назовём его Кусей! Ты не против?

Ленивец посмотрел на профессора. На порозовевшей мордочке растянулась улыбка. Леня был не против.

– Пр-р-рекрасно! – заключил Акипаки и обратился уже к колючему растению, слегка касаясь иголок: – Куся! Как тебе такое имя, наш новый друг? Мы с Леней покинем тебя ненадолго.

Акипаки осторожно положил отросток опунции на влажную салфетку и повернулся к коробке, которую принёс с конференции. Это в самом деле была совсем другая коробка. Гораздо больше, чем та, в которой жили бабочки. И совсем не прозрачная. Профессор слегка приоткрыл крышку, заглянул внутрь и задумчиво сказал:

– Надеюсь, горничные в этой гостинице не отличаются чрезмерной любознательностью?

Рафаэль плотно закрыл коробку, побарабанил по ней пальцами, а потом произнёс, поднимая вверх указательный палец и обращаясь при этом к ленивцу:

– Мы пойдём на хитрость: напишем записку!

Он взял чистый лист бумаги, заговорщицки подмигнул Лене и крупными чёткими буквами написал вверху по-испански: «NO ABRIR!». Затем чуть ниже по-английски: «DO NOT OPEN!» Немного подумал и дописал ниже ещё на китайском, немецком, французском, русском и эсперанто. На всех языках надпись гласила одно и то же: «НЕ ОТКРЫВАТЬ!»

– Кто знает, на каком языке говорит и умеет читать горничная? – пояснил профессор свои надписи Лене.

Чтобы усилить эффект от предупреждения, на оставшемся ниже свободном месте Акипаки нарисовал знак молнии, а рядом с ним череп со скрещенными костями – как на пиратском флаге. Рисовал профессор недурно. Оскал у черепа получился зловещим!

Не открывать! Не открывать! И череп с молнией. Акипаки даже поёжился. Чтобы чуть сгладить производимое впечатление, он одним взмахом дорисовал в одной из глазниц цветок ромашки.

– Э-э-это вместо чёрной повя-я-язки! – пропел профессор оперным голосом. Несколько секунд он критически рассматривал свой труд, слегка прищуривая то один, то другой глаз. Затем довольно улыбнулся и положил лист на принесённую коробку.

– Ну что, Леньчик-лётчик, полетели купаться?

С этими словами Рафаэль Акипаки подхватил ленивца и на вытянутой руке прокатил его под потолком, имитируя полёт. Леньчик-лётчик не сопротивлялся. Он расслабленно висел на большой руке своего хозяина. Профессор выполнил с Леней несколько фигур высшего пилотажа под потолком.

– У-у-у, – гудел профессор. – Внимание, идём на снижение!

Они «подлетели» к двери:

– Переходим в режим автопилота! – Акипаки набросил на плечо полотенце, переобулся и вышел из номера.

* * *

Принцип «наоборот»

Вскоре портье увидел, как в сторону бассейна направился долговязый постоялец из тринадцатого номера. Гость что-то гудел себе под нос. На плече мужчины красовалось пёстрое полотенце, а на кисти руки уютно устроился неизвестной породы мохнатый зверёк. У него на лапах было всего лишь по три пальца и длиннющие когти. Вот так чудо! Портье восторженно заулыбался.

Тут он заметил, что постоялец немного подпрыгивает при ходьбе, и опустил взгляд на ступни профессора. Улыбку на смуглом лице сменило выражение сильного удивления: вместо резиновых тапочек гость надел коротенькие носки грубой вязки.