Лазоревый шторм

Король потянулся и освободил свои волосы из хватки Садиры. — Ты не должна отделять меня от Черной Линзы, — сказал он. — Борс ищет меня, надеясь найти рядом со мной линзу.

— Тогда, я надеюсь, ему повезет, — сказала Садира. — Это спасет нас от долгого путешествия.

— Как далеко мы уплыли? — спросил Тихиан, оглядываясь. Он не увидел ничего, кроме все тех же холмов ила, погруженных в пурпурные сумеречные тени, и не малейшего признака земли во всех направлениях. — А где Джо'орш?

Садира указала рукой в точку за носом судна. — Мы постоянно видим борозду в иле там, впереди, — сказала она. — Изредка он высовывает голову из грязи, проверяя, что мы все еще плывем за ним.

— Мне это не поможет, — король положил руку на румпель. — Я никогда не увижу его в темноте.

— Не беспокойся, — сказал Рикус. Мул сидел у планшира правого борта, положив обнаженный меч на колени. — Я буду сидеть здесь и помогать тебе смотреть.

— И я тоже, — добавила Ниива. Она сидела у левого борта в такой же позе. — И если кто-нибудь из нас заподозрит, что ты попытаешься использовать Путь против другого, или услышит любой звук, хотя бы отдаленно напоминающий заклинание, мы будем предполагать худшее.

— Что означает, что мы разрежем тебя на мелкие кусочки. — Рикус лениво махнул мечом, и кончик Кары мгновенно, прежде чем Тихиан сообразил что происходит, перерезал лямку сумки, висевшей у Тихиана на плече. Сумка соскользнула с плеча короля и упала за борт. — Это предупреждение, на случай, если ты не осознал.

Тихиан нагнулся за своей сумкой, стараясь схватить ее прежде, чем она утонет в Иловом Море. В то же мгновение железные пальцы Садиры впились ему в плечо и отбросили на место.

— Идиоты! — прошипел король, безнадежно смотря на то, как его сумка скрывается под поверхностью ила. — Это же магия!

— Вот почему, я уверена, лучше от нее избавиться, — сказала Садира. — Кто знает, какие сюрпризы для нас ты припас там?

— Ну вот, теперь, я думаю, ты нас понял, — сказал Рикус. — Есть ли еще что-нибудь, что мы должны знать — чтобы случайно не выбросить его за борт.

Король покачал головой, — Вам нечего бояться меня — или любой вещи, что у меня есть. — Он сжал румпель. — Если мы собираемся убить Борса, то должны работать вместе. Я понимаю это — и вероятно лучше, чем вы.

— Отлично, — сказала Садира. — Она прошла на нос дау. — Теперь бери корабль на себя, до рассвета.

Тихиан открыл себя сфере кораблеводца, его жизненная энергия потекла в нее. Ледяные щупальца боли побежали по его бедрам и животу. Он закрыл глаза и вообразил себе корпус корабля, затем представил, как унылые, серые холмы ила становятся голубыми волнами соленой воды — именно таким было Иловое море тысячи лет назад, задолго до того, как короли-волшебники стали править Атхасом. Вес дау навалился на его разум, наполнив его ужасной болью, и утлое суденышко устремилось вперед через бесконечные холмы грязи.

Так оно и пошло, день за днем, ночь за ночью. С восхода до заката магия Садиры несла корабль над серыми волнами. Потом, когда наступала ночь, Рикус будил короля и тот вел дау над илом. Мул и Ниива проводили всю ночь сидя по обе стороны от Тихиана и глядя за каждым движением короля. По меньшей мере раз за ночь один их них бил его кулаком, не слишком сильно, так, чтобы он не забывал, что они убъют его при малейшей провокации. Король принимал экзекуцию со спокойствием, которое Рикус находил немного тревожащим, никогда не жаловался и не просил пощады. Тихиан даже не пытался умаслить их лестью или лживыми обещаниями, возможно потому, что он знал, что такие попытки принесут только еще больше страданий.

В полдень третьего дня, наконец-то, очнулся Келум. За ним ухаживали обе женщины, и Садира даже больше, чем Ниива, и он быстро почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы призвать солнце. После этого женщины предоставили его самому себе, и он быстро пошел на поправку, используя свою собственную целительную силу, чтобы залечить ужасную рану. Однако, кроме выздоровления дварфа, все остальное шло без изменений. Голова Джо'орша периодически показывалась из грязи, его сверкающие оранжевые глаза были маяками в темноте ночи. Сач оставался на верхушке мачты днем и ночью, никогда не оставляя свой пост — что было, по видимому, очень умно, так как ни Рикус ни остальные не простили ему убийства разведчиков ради того, чтобы накормить Тихиана.

Пятая ночь началась как обычно. Дул устойчивый, ровный ветер с запада,пылевая завеса покрывала море. Вдруг, глубокой ночью, Сач спустился с мачты. — Огни, — доложил он. Голос головы настолько охрип, что Рикус с трудом понял его. — Сзади.

Мул взглянул на корму и не увидел ничего, кроме все той же непроницаемой темноты и пыли. — Ни хрена не вижу.

— Ты же не сидишь на верхушке мачты, — возразил Сач. — Там дюжина световых пятен, разбросанных по всему горизонту. Сзади нас целый флот.

Тихиан негромко выругался.

— Что ты знаешь об этом? — Рикус коснулся кончиком меча горла короля. — Если ты предал нас…

Тихиан осторожно отодвинул меч в сторону. — Никто никого не предавал, — оскалился он. — Это флот королей-волшебников.