Латники зачумлённого города

Пока заполнялись бочки, я и Костя приблизились к самому крайнему из неимоверно раздувшихся покойников. Борясь с подступившей тошнотой от зрелища расползающегося, усыпанного личинками и какими-то мелкими червями разлагающегося тела, мы щедро полили его бензином. Затем я чиркнул газовой кухонной зажигалкой с длинным носиком, и тут же выпрямился, одновременно отшатнувшись назад и едва не упав – настолько сильное пламя вспыхнуло, разбегаясь по трупу. Сначала в воздух взметнулись огненные завихрения, но уже через полминуты повалил густой дым, почти полностью скрывший от нас мёртвое тело. Удовлетворившись результатом, мы уже смелее начали окатывать всех, кто погиб когда-то на улице, причем сначала тех, кто лежал в удалении от машин, вдоль обочины. Остальных я планировал просто стаскивать баграми, взятыми из пожарного щита, в чадящие костры. В общем, мы делали всё, чтобы не вспыхнули случайно и заполнившие улицу автомобили.

Сложнее оказалось справиться с теми трупами, которые остались в салонах машин. Открыть дверцу, зацепить багром покойника, стараясь не думать о том, что втыкаешь острый штырь в женщину, девушку, ребёнка. Потянуть на себя, выволочь наружу. Всё это было сравнительно просто, если не считать душевных мучений, от которых заходилось сердце и перехватывало дыхание. Вот кто-то очень толстый, обвисший на заклинившем ремне безопасности. А через несколько легковушек на какой-то малолитражке взгляд зацепился за знак, что за рулём инвалид. И одноногое тело, с валяющимися рядом с распахнутой дверцей костылями. Иной раз хотелось просто бросить всё и разрыдаться, в следующую минуту закипала злость на тех, кто учинил всё это. И так бесконечно, пока багор протискивает очередной труп в узких проходах между машинами. Дальше вдвоём аккуратно подцепить тело и уложить его в огненное захоронение, где уже догорают предыдущие. Страшная, отупляющая, душераздирающая, но необходимая работа. Я не могу поручить её никому, а Костя… просто пошёл за мной, добровольно, как его ни воротило от этого.

Другие двое из нашей команды не тратили время попусту, и постепенно заполняли бочки, причём они догадались не снимать их, а оставить на тележке установленные вертикально ёмкости и заливать прямо там. Обернувшись в очередной раз, я увидел, что три уже завинчены, а над четвёртой стоит Бахром с крышкой в руках и готовится извлечь шланг. Именно в этот момент он застыл, глядя куда-то мимо меня, вдоль выезда с заправки, и я, поворачивая голову по направлению его взгляда, понял, что мы расслабились и забыли об осторожности. Да еще и возвестили о своём присутствии многочисленными дымными погребальными кострами. Вот перед моими глазами промелькнул забор, огибающий заправку, вот угол, где ограждение сворачивает вдоль улицы… И на углу, вытаращив глаза, стоит покачивающийся, опирающийся на костыли мужчина в марлевой повязке на лице. На монтажном поясе у него были подвешены монтировка и топорик, другого оружия заметно не было. А рядом с ним сидит здоровенный дог.

Встретившись со мной взглядами, человек моргнул, провёл ладонью по зажмуренным векам, снова посмотрел на нас, и решительно переставил вперёд костыли, делая шаг. Дог встал и тоже переступил лапами. Костя выдернул стрелу из колчана и многозначительно наложил её на лук, но я придержал его руку.

– Погоди, он на костылях и на таком расстоянии угрозу не представляет, а клыки собаки нам в наших доспехах не страшны. – Я пристально пригляделся к медленно ковыляющему мужчине. – Кто вы? Почему не защищаете хотя бы дыхание? Марлевой повязки в нынешних условиях вряд ли достаточно.

– Я Роман, врач из клиники, которая в ста метрах отсюда. Повязка двойная, благо, их запас достаточно большой, на несколько лет при дезинфекции использованных вполне хватит. Правда, не знаю, проживу ли я столько. По всем признакам, у меня холера, к счастью, не третьей степени, а то бы вообще на ногах не стоял, как, вон, Лидия Михайловна. Она сейчас лежит в постоянно обрабатываемой кварцем комнате, выделенной под карантин, через такую же прохожу и я, возвращаясь из вылазок. Понимаю, что недостаточно, чтобы защититься, да и всё налицо.

Мужчина невесело ухмыльнулся, проведя ладонью по шершавой, шелушащейся коже впалых щёк. Потом наклонился к догу, на котором мы с удивлением увидели шлейку с притороченными к ней баклажками воды. Отцепив одну, Роман сдвинул маску и надолго приложился к горлышку, заодно закинув в рот несколько таблеток. Оторвавшись, аккуратно повесил бутылку обратно, поправил повязку на лице и снова повернулся к нам.

– Только так и спасаюсь, что постоянно пью, помногу. Вроде на улучшение пошло, но хожу ещё с трудом, и живот часто прихватывает.

– А пёсик откуда? – Костя наклонился было погладить дога, но тот угрожающе зарычал, и протянутая рука быстро спряталась за спину. – Да и в клинике его держать, антисанитария ведь. Его-то как продезинфицируешь.