Ларочка

– Да ничего ты не понимаешь. И если бы он мне проговорился хоть словечком, я бы… – сухонькая фигурка даже чуть подпрыгнула на шахматном кафельном полу, – никогда бы не оставил ему ключ. Дождался бы, не знаю уж, что бы я придумал в отношении Виктории Владимировны. – И он церемонно поцеловал бабушке ручку.

– Так он не просто урод, он…

Илья Иванович сел на краешек табурета и приложил палец к губам:

– Законченный подлец. Двоих моих хороших знакомых закопал, диссертацию Сурена Игоревича… Причем берет, берет, но никто не может поймать. Что же я, изувер? Я знаю людей. А уж в своем кооперативе… Я всегда очень взвешиваю, кого с кем познакомить.

– Врешь ты все, Лион, мне-то сказки не рассказывай, – сказала бабушка.

На эти слова хозяин не обратил внимания:

– Взвешиваю, много раз думаю умом, Ларочка. А потом думаю сердцем.

– А почему вы меня не предупредили, что Нора не сестра Рауля?

– Думал, все само собой образуется, разрулится, не хотелось никого обижать. Нора, она славная, только несчастная совсем. Ей надо было наконец порвать с Рулей.

– Так все было ради нее подстроено?!

– Нет, Лара, нет, ради тебя, ты получала то, что хотела, а она…

Лариса вздохнула:

– Да ну вас всех. Москва, Москва… Клоака. И я за все должна отвечать!

Лион Иванович развел руками.

Виктория Владимировна погладила внучку по голове:

– Да будет тебе. Ты свою семью вспомни.

– Что?

Лариса посмотрела на бабушку и наткнулась на тяжелую, окончательную, как у какого-нибудь Будды, улыбку.

– Да, да, ты подумай обо мне, об отце твоем, каково было матери твоей. Ты ведь обо всем догадывалась, правда? Или свое не пахнет?

Лариса некоторое время боролась со своим ступором, потом дернула плечами, отбрасывая противную тему:

– Бабуля, а ты как здесь?

– Ты такую телеграмму мне прислала, что стало понятно – тебя надо, дочка, спасать. Для чего тебе деньги, и столько?

Лариса вздохнула:

– Теперь и не знаю.

Часть 2

1

В последний раз поводив ладонью параллельно стеклу, Лариса отвернулась от окна. Родственники пропали из движущегося кадра. Теперь там проплывали высоченные окна главного вокзального здания, потом камера хранения, что-то водонапорное в окружении сирени и жасмина… Поезд покинул город Гродно.

Три попутчика.

Два молодых офицера, крупные, смешливые парни с красными полосами поперек лба, это от фуражки. Толком даже не распаковавшись, зашвырнули одинаковые чемоданы на вторую полку и решительно, с предвкушающими комментариями, удалились. Даже не получив белья и не испробовав вагонного чая.

Третий попутчик, очень приличного вида пожилой мужчина с солидной сединой, тщательно выбритый, в светлом костюме, в галстуке и даже с уголком платочка в нагрудном кармане. На губах приятная, не вульгарная улыбка, все время находится в позе – я к вашим услугам. И поза не обманула. Был всячески любезен. Предложил свои услуги в доставке белья. Принес чай в горячих подстаканниках, вынул плитку дорогого шоколада. Когда Лариса встала, чтобы сходить покурить, тут же выхватил из кармана пачку «БТ» и извинился, что ничем лучшим не располагает. Лариса улыбнулась, сказала, что у нее у самой болгарские, «Стюардесса», но вообще-то она бросает курить.

Плохое настроение рассеивалось. Что ж, обязательная программа на этот год выполнена, семейство навестили, целая неделя отпуска ухнута на это дело, но зато теперь совесть чиста, а то все как-то не по-людски. Интересно, что это за «дедушка» с манерами метрдотеля? Такое ощущение, что когда-то виделись. Мельком где-то… Оказалось, что она попала в точку первым же предположением. И когда он напомнил ей, мгновенно восстановила в памяти эпизод. Ресторанный буфетчик, пан Кохановский, ею некогда опощеченный. Приятная встреча. Рассыпался в любезностях, сообщил, что «и тогда» был рад обслужить пани, ах, Ларису, очень «преемно» и сейчас служить готов.

Воспитанный, даже учтивый провинциал, вояжирует всего лишь до Минска, более дальних целей у него нет, хотя раньше были. Осторожно так, мягко намекнул, что в молодые годы хлебнул с родственниками и сибирских морозов, и несправедливости. Тему развивать не стал, видя полнейшее отсутствие к ней интереса у пани спутницы. Чтобы завладеть вниманием дамы, лучше всего вести речь о самой даме. И Лариса кое-что поведала пану Кохановскому. Из семьи офицеров. Училась когда-то в Гродно, а потом в Москве. В одном пединституте. Он уважительно поджал губы. И вот уже четыре года работает в ЦБПЗ. О, сказал он, я даже не рискну спросить, как это расшифровывается. Лариса засмеялась – не бойтесь, это не военная организация: Центральное бюро пропаганды знаний. Пан Кохановский опять уважительно поджал губы.

Через пару часов явились офицеры, пьяные абсолютно, но в тисках особой офицерской деликатности, их все время шатало, и они все время церемонно извинялись.

– Пойдемте поужинаем, – предложил пан Кохановский.