Ларец соблазнов Хамиды

– Ох, муж мой. Я так боюсь, что сама не знаю, что говорю. Мне даже дышать трудно. Пожалуйста, не заставляй меня вновь входить туда. Нам нельзя просто вернуться домой? Побыть вдвоем?

– Мы можем все, чего захочет моя королева… Моя повелительница…

Слабая улыбка стала медленно расползаться по ее лицу и становилась все шире. Хамида обняла мужа и радостно расхохоталась.

Ее смех вызвал у Асура улыбку. Ее грудь прижалась к его груди, а великолепные волосы растеклись по рукам. Глядя в ее сияющие глаза, он ощутил желание.

Оно росло до тех пор, пока он не начал воспринимать ее так, как не воспринимал никогда прежде. Он давно забыл о той, первой ночи, но на него нахлынули воспоминания о волшебнице, которая с удивительным пылом отвечала на прикосновения невидимки. Дыхание его участилось.

– Мы возвращаемся домой, любовь моя… – решительно проговорил он.

Свиток тридцатый

У Асура едва хватило сил. Наконец двери за ним закрылись и он остался с Хамидой наедине.

С едва сдерживаемым стоном Асур подхватил ее на руки и понес к огромному ложу. Положив свою драгоценную ношу и упав на нее, он обхватил ее лицо ладонями и запечатлел на ее губах страстный поцелуй.

Да, именно это и нужно было ему сейчас – вовсе не балы в серых залах дворцов, не восхищение окружающих, не зависть женщин, не злость мужчин. Ему нужна была она сама – единственная, всегда разная, простушка и волшебница, мудрая женщина и беззаботная девчонка… Она одна!

Кто знает, какие магические силы привел в действие Асур, сам того не осознавая. Быть может, и вовсе никаких. Однако что-то в мире удивительно изменилось. И первым это ощутили ножки ложа. Раздался отчетливый хруст, и они подломились… Асур вскочил, испугавшись за любимую.

– Аллах великий, что случилось? Хамида, что с тобой? Тебе дурно? Лекаря?

Необычный, странный звук заставил его умолкнуть. Звук, который он меньше всего ожидал услышать сейчас.

Она смеялась. Благословенный звук чуть хрипловатого греховного и бесконечно желанного смеха развеял его нешуточный испуг. Асур впитывал его музыку, и душа его наполнялась радостью. Смех Хамиды был столь заразительным, что Асур расхохотался в ответ и упал на ложе. Оставшиеся ножки не выдержали его падения и с хрустом сломались, разделив судьбу соседок.

Лежа на развалившемся ложе, ослабевшие от смеха, влюбленные чувствовали, как их души соединяются, сливаются в настоящей гармонии. Смех перешел во вздохи, а затем в стоны. Их руки стали двигаться сначала медленно, а потом все более настойчиво – ласки были куда более весомыми словами любви, чем все слова мира.

Его губы буквально пожирали шелковистую шею, которую целовали, а ее пальцы все более настойчиво гладили его грудь. Она должна была, она хотела ощутить каждую пядь любимого тела как свою!

– Я боялся, Хамида. Прости, я знаю, какую сильную боль причинил тебе, но я боялся… – Слова раскаяния затерялись в поцелуях, которыми он осыпал ее шею.

Она лежала, упиваясь мгновениями, чувствуя, как бальзам его сожаления избавляет ее от всех нанесенных невниманием ран. Погрузившись пальцами в густые волосы Асура, Хамида крепче прижала его к себе. Как показать ему, что лучше его нет? Как заставить поверить в это?

Закрыв глаза, Хамида потерлась щекой о его щеку, вдыхая запах, который кружил голову не хуже любых самых коварных притираний. Запах любимого.

Он отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Хамида, тот первый раз… так не следовало поступать. Я потерял голову – это было чересчур, слишком быстро. Если бы я мог все исправить… Если бы смог заставить тебя даже забыть об этом… Начать сегодня все заново…

Она приложила кончики пальцев к его губам. Он поцеловал их.

– Та ночь была прекрасна. – Полная решимости стереть сожаление из его глаз, Хамида лукаво улыбнулась. – Но, пожалуйста, не стесняйся превзойти самого себя.

Он усмехнулся, легонько куснув ее за палец.

– Я приложу все усилия, чтобы заставить тебя забыть обо всем… Обо всем страшном, что было. Но для этого мне нужна твоя вера. Ты веришь мне?

– Я верю тебе. И всегда верила.

Он увидел, что она хочет сказать еще что-то, но не решается. Лишь почувствовав его поцелуй, она приняла решение.

– Мне иногда кажется, что был кто-то другой… Был не ты. Но чем больше я пытаюсь вспомнить о том, другом, тем больше убеждаюсь, что это лишь наваждение. Нет, и не могло быть в моей жизни другого мужчины. Другого, не тебя. Быть может, я поняла это еще тогда, когда в первый раз услышала о тебе. Когда увидела тебя… Там, на галерее дворца…

Асур почувствовал боль – ревность терзала его. Ревность, ничем не отличающаяся от той, что некогда развела их с братом по разные стороны камня. Да, теперь он понял, как это больно. Понял, на что можно решиться, чтобы избавиться от этой боли.

Хамида замолчала. Асур вглядывался в любимые глаза и радовался ее неведению.

– Не знаю, как смогу заслужить прощение… Прощение за все, что было, – прошептал он.