Ларец Самозванца

-Тати… - горько вздохнул шинкарь. – Да если б простые тати! То – хозяева местные, разбойнички Ворона, владыки лесного! Говорят, а я сам не ведаю, будто под рукой у него до тыщи человек случается, будто есть даже гарматы! Воевода местный нос не высовывает из города… боится! Ну, да кто б не испугался такой силищи…

-Как они здесь оказались? – пан Роман возблагодарил Бога, что не вывел своих хлопцев наружу. Можно представить, что они там навоевали бы…

-Я позвал… - совершенно честно ответил шинкарь. – Как вы за стол-то сели, я на крышу залез, да тряпицу белую повесил. Там, в лесу, у Ворона человек особый сидит, так он узрел, своих позвал. Только они не знали, кто им встретится!

Показалось пану Роману, или в голосе шинкаря и впрямь проскользнули нотки злорадства?

-И сколько нас – не знают? – ободряюще усмехнувшись, поинтересовался он.

-Откуда? – удивился шинкарь. – Я, говорю ж, только сигнал даю! А сигнал – тряпица белая! На ней число если и напишешь – не прочтёшь!

-А сколько их – знаешь? – поинтересовался пан Роман, мягко улыбаясь.

Шинкарь задумался лишь на мгновение:

-Сотни нет! – заверил он. – По крайней мере, больше никогда не приходило… раньше!

-Ну, так то – раньше! – ухмыльнулся пан Роман. – И, кстати, теперь их на два десятка меньше… Марек, сколько ты там насчитал трупов?

-Семнадцать! – сообщил Марек, благодаря своему малому росту и хрупкому, на фоне других ляхов и казаков, телосложению, сумевший незамеченным выглянуть и даже довольно неспешно посчитать трупы.

-Вот! – ухмыльнулся пан Роман. – Семнадцать трупов! Да ещё те, кого навалил пан Анджей… Пан Анджей, скольких ты там зарубил? Пан Анджей! Пан Анджей!!! Да чтоб его… Кто видел, куда ушёл пан Анджей?

-Он пошёл искать хозяйку! – подумав, сообщил Людовик. – Говорит, надо уточнить у неё, есть ли в этом доме ещё входы!

Сдержанные смешки шляхтичей и казаков показали, насколько они все поверили в объяснение пана Медведковского…

4.

-Нет?

-Апчхи... Нет, пан Анджей!.. Апчхи! Апчхи!! Апчхи!!!

-Ну, чего ты расчихался, Яцек?! – пан Анджей, предусмотрительно вставший подальше от очередной раскрываемой двери. – Подумаешь, пыли много! Ты – воин! Ты вражеской пули бояться не должен, не то, что пыли!

Яцек, доведённый до отчаяния двадцатым облаком пыли, которое его окутало, покрытый грязно-серой пеленой, отчаянно чихающий и кашляющий, взглянул на него так яростно, что пан Анджей даже сбился на миг. Раньше, по крайней мере, его смирный оруженосец себе такого не позволял!

-Ладно! – неожиданно мирно сказал пан Анджей. – Раз ты так, иди обратно! Я сам обыщу остальные комнаты!

...Эта дверь – была двадцатой или двадцать пятой по счёту, которую они открывали. И первой, открыть которую решился пан Анджей. Дверь – низенькая, узкая (для пана Медведковского), но обитая добрым железом, над дверью – плошка для масла... полупустая.

-Свети мне! – велел пан Анджей, нажимая на ручку и опасливо потянув дверь на себя... Удивительно, но пыли почти не было. Лёгкое дуновение ветерка указывало, что в помещении есть какое-то отверстие, выход наружу или окошко.

-Вот видишь! – торжествующе обернувшись, воскликнул пан Анджей и шагнул вперёд, снова разворачиваясь и больше для порядку кладя руку на эфес кончара.

Что-то липкое, очень неприятное, накрыло ему лицо – от уха до уха. Заорав от неожиданности, пан Анджей пошатнулся и неожиданно потерял опору под ногами. Оказалось, стоял он не на порожке, а на первой ступеньке ведущей вниз лестнице. По этой лестнице, грохоча костями и доспехами, он и сверзился вниз...

И опять же, сказалось везение, только пану Анджею присущее. Вместо того чтобы переломать себе все кости, а при особом невезении – и шею, он всего лишь колобком скатился вниз. И там врезался во что-то объёмное и мягкое, снеся это «мягкое» с лестницы и поверх него, рухнув на ровную поверхность пола...

Яцек всего этого не знал. На его глазах, его хозяин вдруг заорал, схватился за кончар и рухнул, будто под пол... Яцек давно полагал, что господина ждёт адское пламя чистилища, но никак не ожидал, что пан Анджей заслужит его ещё при жизни. Однако хоть Яцек и был трусоват, бросить господина в беде он не посмел, тем паче оруженосец должен идти за господином даже и в чистилище! Отчаянно взвизгнув для большего эффекта, он выхватил саблю, и шагнул вперёд... и замер, увидев в неверном, оранжево-красном свете факела уходящую вниз лестницу. Закричал же пан Анджей, наверное, испугавшись липкой и толстой паутины, обрывки которой свисали с косяков и даже с притолоки. Пан Анджей всегда боялся пауков, а при попадании малой паутинки на одежду или тело, его сотрясали дикие конвульсии. Понятно, что он и сейчас испугался!