Ларец Пандоры (СИ)

Бессонная ночь ждала и Платона Прохорова, который забрал украденные им много лет назад бумаги из банковской ячейки и искал место в квартире, где их можно было спрятать. Не спал Арчибальд Недвед, вспоминавший отца, не спали Дени и Юджин, оба размышлявшие о предстоящем дне, не спала Наташа Прохорова, запертая в тёмной комнате вместе со своей сестрой, молившаяся о том, чтобы с Викторией ничего не случилось. Не спал даже бывший дворецкий Освальд, невольно ставший участником опасного приключения. Он боялся смерти, но не собирался цепляться за жизнь, готовый пожертвовать ею во имя друзей. Но самая беспокойная ночь выпала на долю другого русского эмигранта, православного священника Павла Ивановича Молчанова.

Люди ждали рассвета, ждали развязки событий. Они готовились к выбору, который утром поставит перед ними судьба.

Глава 12.

1

Сентябрь 1917 года. Тибет, Область Кам.

Повозка, запряжённая яком, медленно катилась вниз по пологому каменистому склону. Изрезанный зубцами гор горизонт затягивали серые тучи. В небе кружились стервятники, время от времени протяжно крича. Иногда встречались участки дороги, заросшие редкими стебельками травы или покрытые мхом. Пронзительно-холодный ветер дул со всех сторон. Платон Прохоров, правивший повозкой, продрог до костей. От холода не спасали ни пушистая шуба из собольего меха, ни надвинутая на уши шапка, ни толстые сапоги с шерстяной прокладкой. Потирая друг о друга руки, сложенные поднесённые к лицу, Прохоров мечтал поскорее спуститься к торговому тракту, приехать в город, отыскать там гостиницу, заплатить за самый роскошный номер, забраться на кровать и, не раздеваясь, залезть под одеяло. Благо после этой поездки о деньгах он мог не беспокоиться. Платон удачно выменял дорогие серебряные подносы, заполучил пару древних пергаментов, украл несколько интересных монеток и амулетов.

Бросая алчущие взгляды на сундук, в котором он спрятал нажитое им во время поездки добро, Прохоров улыбался, мысли о баснословной прибыли грели ему сердце. Все его лишения не напрасны. Скоро он вернётся домой в Россию. Обнимет своих жену и дочь. А потом... Прохоров никогда не был патриотом и открыто заявлял в обществе, что в непроглядной тьме грядущей российской действительности не видит своего будущего. И отчаянное предприятие, затеянное им в начале войны - поездка в Тибет и скупка древностей - он предпринял прежде всего ради получения возможности покинуть Родину и уехать за границу. Когда он вернётся и выручит за товар деньги, можно подумать об эмиграции. Правда, Прохоров собирался перебраться на Запад только по окончанию войны.

Платон боялся наткнуться на разбойников по дороге, но ещё в столице Тибета, Лхасе, его успокоили. По словам местных жителей, грабители редко появляются на здешних дорогах, предпочитают оживлённые пути. Но на всякий случай Прохоров всегда держал при себе старое охотничье ружьё. Он без раздумий застрелил бы любого, кто посмел положить глаз на его богатства.

Горная тропинка причудливо изгибалась, як нехотя подчинился велению дороги, начал поворачивать. Каменистый отвесный склон с правой стороны опускался, плавно переходил в овраг. Вскоре Прохоров услышал журчание ручья, остановил яка. Нужно пополнить запасы воды. Достав большой бурдюк, в котором тибетцы обычно перевозили воду, Платон поволок его в овраг, к ручью. Отыскав русло, Прохоров сел на корточки, сложил руки ковшом, набрал немного бодряще холодной воды, выпил её, потом умылся, хорошенько намочив и расчесав свою сальную бороду. Затем Платон набрал немного воды в бурдюк, как следует его всполоснул, опустошил, приставил горлышко мешка к потоку ручья. Пока вода наливалась, Прохоров с сомнением посмотрел на горизонт. Тучи ему не нравились. Если дожди затянутся и дорогу размоет, Платон может застрять в горах надолго. Запасов провизии у него почти не было. С содроганием он вспомнил, как по дороге сюда им встретилась телега, со всех сторон облепленная стервятниками. Птицы обедали умершим в пути человеком. Когда Платон поинтересовался у проводника, от чего несчастный мог погибнуть, тот равнодушно пожал плечами.

- Ограбили и убили, или с голоду, - ответил проводник на плохом французском.

Платон невольно представил себя на месте несчастного, обречённого на голодную смерть. Прохорову стало не по себе, он решил ускорить темпы спуска и идти пешком пока это будет возможно, чтобы облегчить ношу яку.

Вода набралась, Прохоров вставил в горлышко пробку, перетянул бурдюк веревками, собирался возвращаться наверх, когда услышал слабое кряхтение где-то в стороне от ручья. Поначалу Платон решил, что ему показалось. Он уже начал подниматься, но потом передумал, бросил бурдюк, обошёл пригорок, располагавшийся в стороне от извилистого русла ручья, спустился ещё глубже в овраг, замер в нерешительности. Крутой спуск переходил в обрыв. Идти дальше Платон испугался. Он вернулся к бурдюку и натолкнулся на азиата в лохмотьях. Человек упрямо полз к ручью, отталкиваясь от земли левой рукой. В правой он сжимал протёртый мешок, в котором лежало что-то тяжёлое.