Ларец Лунной Девы

Он намеренно ни о чем ее не просил. Пусть сама догадается, как следует поступить. Разве ее не учили взаимовыручке?

Она нерешительно оглянулась. Вверху действительно виднелся застрявший между камней ярко-оранжевый рюкзак. До него было рукой подать. Может, позвать на подмогу ребят из лагеря? Не имеет смысла. Возвращаться будет вдвое дольше, чем добраться до рюкзака.

– Хорошо. Оставайтесь здесь, я достану ваши вещи.

Он со стоном сел и прислонился спиной к скале. Сделал вид, что закрыл глаза. По его лицу разлилась бледность. «Ему совсем худо, – подумала она. – Надо быстрей лезть за рюкзаком и спускаться!» Мнимый больной побледнел не от боли, а от предчувствия удачи. Он все правильно рассчитал. Ее не хватятся в лагере. Ее вообще не скоро хватятся.

Она обладала навыками скалолазания – наверное, посещала кружок альпинистов – и без труда вскарабкалась вверх. Дотянулась до рюкзака, дернула к себе… и провалилась в темноту. Даже не успела почувствовать удара сзади по затылку.

Втащить ее обмякшее тело в заросли было минутным делом. Он склонился к ней, – жива, дышит. Скоро придет в себя. Надо торопиться.

В пещере он все приготовил загодя и замаскировал ветками, на всякий случай. Сначала, не ощущая тяжести, приволок женщину, потом два рюкзака, «свой» и ее. Рюкзак оказался хорошей приманкой. Она ничего не заподозрила.

– Какая же ты красивая… – прошептал он, любуясь добычей. – Настоящая Диана… Только я не такой глупый, как юнец Актеон! Я тоже подглядывал за тобой, но не в твоем гроте… В этой пещере я хозяин, а не гость. А ты – моя пленница. Ну, где твои нимфы? Где твой златокудрый солнечный брат? Не надейся, они далеко, остались в забытом прошлом. Никто не принимает мифы всерьез. Никто не вызволит тебя отсюда!

Ее ресницы дрогнули, и он поспешил заклеить рот пленницы скотчем, чтобы не подняла крик, не всполошила своих приятелей-туристов. Потом связал ей ноги и руки. Чтобы не сбежала.

– Прости, но у меня нет другого выхода. Я не могу сидеть с тобой в этой пещере, – объяснил он. – Придется оставить тебя здесь до утра. У меня дела, госпожа моя. Если бы не женское коварство, я бы не стал тебя связывать. Но ты ведь не дождешься моего прихода, захочешь покинуть мою скромную обитель.

Она открыла глаза. В зрачках полыхал ужас. Глухой стон вырвался из ее груди.