Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов

— Где здесь комната для справления нужды! Правила запрещают моему сапогу делать это непринужденно!

Ну, я ему показал. А сам, оставшись наедине, быстро набрал Дзянь.

Сян побоялся. С бабулей Хо диалог мог бы затянуться, а я уже чувствовал, как алкогольные флюиды снова пролезли в мозг.

— Где ты пропада…

— Значит, так. Явился муж Поросли. Охотничий Пëс. Знаешь такого?

— О-о! Ого!! Это же!! Ого!!! — послышалось в ответ.

— Потом расскажешь. Он в теле огромного русского туриста. Я знаю эту породу, он мощнее меня.

— Ого! Ага, и вам нужен переводчик, чтобы…

— Не нужно! Не угадала. Тоже потом объясню. В общем, у нас третье испытание. Алкотрип. Кто кого перепьет. И всë это почти натощак.

Дзянь чуть ли не завизжала. От восторга, или от страха. Я не понял.

— Ой блин! Ой блин!!

— Мне нужно. Весь ассортимент бабулиных закусок. Без ци! Простых. С ци он спалит. Нужна геолокация моей мобилы от Янсена, и нужна ты, чтобы…

— Ты тоже мне нужен, Чан!!!

— Потом! Чтобы передать эти закуски, и… он идëт.

Я бросил трубку. Очень надеясь, что Дзянь всë поняла, что не будет строить козни, и что я ей действительно нужен живым и здоровым.

Мухлëж, да. То самое, против чего выступает Серëжа-яогай. Ну а что мне остаëтся делать, если без этого не выиграть? Если и генетика, и весовая категория, и ци-состояние — не на моей стороне? Я ж попросту помереть от такого количества алкашки в крови могу.

— Ты пользовался мобильными устройствами!! Это строжайше запрещено! — тыкнул в меня пальцем Яогай.

— Мои женщины беспокоятся за меня, — попытался я отмазаться. — Что делать.

— Ничего, уже скоро ты докажешь им всем, чего ты стоишь! Или они увидят победителя, или осознают, кого они потеряли!

— Разбежавшись, прыгну со скалы! — усмехнулся я.

— Вот я был, и вот меня не стаа-ало! — ещë более внезапно подпел яогай.

Из ресторана мы вышли, горланя песни моей — и серëжиной — молодости на русском.

Что было дальше? Мы поперлись через узкие улочки развалин в южной части города. Я знал, что там лучше не ходить — и да, там мы наткнулись на троицу юнцов лет шестнадцати, обратившихся к нам сразу с наездом:

— Вы чего тут ходите! Здесь зона Циановых Фаланг! Мы наследники Циановых Кулаков!

— Шли-ка бы вы нахрен, щенки, — предложил я, а потом добавил по-русски, звонко и сочно.

— Чë ты сказал⁇ Ты меня ароматным назвал?

— Не, — нахмурился второй. — Что-то про то, что ты умеешь делать.

— Или про конференцию… — почесал третий затылок.

Серëжа прояснил ситуацию. Он просто повторил фразу — вокалом, похожим на гроулинг, добавив трëхэтажности и подкрепив всë красными глазами.

Перевод мигом стал понятен, троица растворилась в воздухе, освободив пустой переулок.

Настолько пустой, что впереди была перетянута полосатая лента, и висела какая-то табличка, о которой я, вспомнил только потом. Потом, когда мы прошагали полкилометра, и Серëжа-яогай, тяжело вздохнув, плюхнулся пятой точкой на старую чугунно-деревянную скамейку.

Которая тут же обнажила зубы, превратилась в здоровенную пасть и попыталась сожрать Серëжу.

— Не-ет! Серëга-а! — заорал я в отчаянии.

Но было поздно, несчастное чудовище было обречено на верную смерть.

Вы когда-нибудь видели здоровенного двустворчатого моллюска?

А видели статую Самсона, разрывающего пасть льву? Вот теперь попытайтесь соединить в голове две эти картинки.

От плотоядной скамейки остались только рожки да ножки. Только спинка, сиденье и здоровенный, сверкающий зелëным инопланетный клык.

— Ага! Трофей! — поднял Серëга с пола. — Идëм, нас ждут великие дела!

И они нас, черт возьми, действительно ждали.

Следующим был бар неподалëку от госпиталя, назывался незатейливо — «Брудершафт», сидели, в основном, туристы и молодые парочки.

— Ага! Кто хочет сразиться со мной на кулаках⁈ На кулаках! — Серëга ревом берсеркера возвал к нордическим традициям на смеси двух языков.

Бар мигом опустел. Но местный бармен, надо сказать, не сдрейфил — продолжил степенно протирать хрустальный фужерчик:

— Что желаете? Есть отличный коктейль «Парижский Вечер»? Или «Московская осень»?

— Нет! Коктейль «Зима в Сыктывкаре!» — рявкнул Серëжа, забрызгав бармена слюной.

Наверняка ядовитой!

И откуда он только такие топонимы помнит? Не-е. В сознании Охотничьего Пса чего-то от Серëжи осталось точно немало.

— Это как? — опешил бармен.

Я решил проявить фантазию и подсказал:

— Это как «московская осень», но вместо цитруса — лëд.

— Ага! — согласился яогай. — И коньяка вдвое больше!

Это я не планировал, но пришлось согласиться. Через минуту в сознании промелькнула Сян — в новом образе, конечно. Высунулась из форточки на сыктывкарский мороз, одетая только в одну ночную сорочку, тут же зацепившись за шпингалет и ненароком чуть не обнажившись.

«Чанчик, не пей, козлëночком станешь! Лучше иди домой, я тебе приготовила сюрприз…»

Снова деньги на стол — на этот раз с барменом чуть не подрались, объясняя, что это за валюта, но он всë же нашел в сети курс и вдруг сразу как-то успокоился.

Следующий бар.