Ламбрант

— Мы все разные, — заверил его Делус, возвращая ногу в обувь, — как и люди. Кто-то с большой головой, кто-то с гигантскими копытами. Это вполне естественно. Ты не должен питать иллюзии, ты не люциферит. И это даже очень хороший факт, потому что люцифериты несчастные создания. Они не могут ценить, не могут верить кому-либо, вынуждены постоянно скрываться, подозревать…

— Но они общаются с Дьяволом, — прервал его Ламбрант, отчасти расстроенный тем, что является обычным бесом.

Мартимиан вновь переглянулся с Бертраном и шутливо улыбнулся.

— Ещё никто из нас этого не видел, — пояснил Делус. — Возможно, люцифериты и общаются с Сатаной, только вот кому от этого легче, большой вопрос. Ты не должен жалеть, что не принадлежишь к их проклятому племени. Скоро ты и сам это поймёшь, а пока продолжай восстанавливать память. Без неё, мне думается, мы не сможем раскрыть тайну твоей непонятной смерти.

— Вы разрешите мне вернуться в институт?

— Да, а почему бы не вернуться? — усмехнулся Его Величество. — Знакомая обстановка однозначно рано или поздно вернёт тебе недостающие воспоминания.

— А как же Литвинов?

— Он пропал, — ответил Бертран, успокаивая подопечного. — В администрации сказали, что он взял больничный. Наверное, слинял куда-нибудь, ведь ты остался жив, и все узнали, кто он в действительности такой.

— И он больше не вернётся? — удивился Павлов, и в голове припомнился последний разговор с коварным профессором.

— В его же интересах больше не являть себя миру, — строго произнёс экзарх, морща широкий лоб, — по крайней мере в вашем вузе. Если он рискнёт вернуться, мы арестуем его за покушение на убийство.

Проговорив ещё пару минут, Мартимиан пожелал удачи своему молодому подданному, но попросил задержаться Бертрана, из-за чего Легонт был вынужден выйти и дожидаться опекуна в приёмной.

— Что-то важное, месир? — Берт принял обеспокоенный вид.

— Поскольку в ближайшие дни я буду в отъезде, — начал Делус, отходя к главному столу, — меня заменит Гелеонт.

— Да-да, я в курсе.

— Также ты в курсе, что я поручил ему расследование случая с твоим учеником, — напомнил Его Величество. — И чем дальше продвигается Гелеонт, тем темнее кажется это дело… и он вместе с ним.

— Я Вас не совсем понимаю… Ему стало что-то известно?

Экзарх выдержал паузу, косясь на дверь.

— Пока у меня нет особенных оснований считать действия Гелеонта странными, но он изменился.

— В каком смысле изменился?..

— Просто будь поаккуратнее с Легонтом, не привязывайся к нему сильно. Знай, что в любой момент он может оказаться вне власти экзархата.

— Значит, для этих слов имеются серьёзные причины? Я правильно воспринимаю Ваши советы?

Делус не ответил и лишь укоризненно посмотрел на Берта.

— Следи за ним, — добавил он и жестом приказал покинуть зал.

Легонт не пытался затеять беседу с мрачным наставником, да и тот не горел желанием общаться с проблемным подопечным. Его больше тревожили предостережения Мартимиана. Будучи за рулём «девятки», он не особо наблюдал за дорогой, которая и без того была сегодня пуста, хотя обычно в четверг в городе ещё царило оживление. Бес думал совершенно об ином, изредка поглядывая через обзорное зеркало на притихшего Павлова. Ему как-то слабо верилось в тот факт, что вскоре, возможно, придётся расстаться с этим молодчиком. На уме даже вертелись отчаянные мысли. К примеру, Бертран клялся самому себе, что при наступлении такого исхода впредь никогда больше не будет оформлять ни на кого опекунство. Ученики сменялись у него слишком часто. Очевидно, на нём висит тень какого-то проклятья, раз подопечные исчезают один за другим. Ей-богу, Легонт будет последним в этом смертельном списке, и от этого решения Берт почувствовал себя значительно лучше, сворачивая во двор девятиэтажного дома Володарёвых.

— Я не стану тебя провожать, — сказал он впервые с того времени, как выехал из резиденции экзарха.

— Не боитесь, что Литвинов поджидает меня в подъезде? — усмехнулся Павлов, приоткрыв дверцу.

— Я бы уже почувствовал его присутствие, — ответил наставник. — Просто я продолжаю надеяться на то, что ты не натворишь опять дел.

— Хорошо, постараюсь, — кивнул Легонт и хотел уже выйти, но опекун придержал его за локоть.

— В тот день ты говорил о каком-то знакомом сатанисте, — напомнил Бертран с подозрительным лицом. — Я бы не советовал участвовать в его делах.

— Почему? — смутился парень. — Разве мы не должны продвигать культ нашего Господина?

— Нет, — огорошил его наставник.

— Я чего-то не понимаю… Как это нет?

— Мы не бесы-сатаниты, а недавно ты сам убедился, что не имеешь никакого отношения к люциферитам. Это они любят организовывать всякие культы, секты, религиозные общины со смертными.

— А мы?

— А мы практикуемся лишь в соблазнении людей на грехи, да и то в молодом возрасте. Потом появляются совершенно иные обязанности и цели. Того требует наш статус и наши имена.

— Вы знаете, что Литвинов дал мне новое имя?

— Новое?.. Какое?

— Ламбрант, — гордо произнёс Павлов, ведь оно нравилось ему больше всего на свете.

Берт призадумался, состроил кислое лицо и вздохнул.