Ламбрант

Бертран в очередной раз задумался и нехотя признал его правоту.

— Ну, хорошо, сегодня оставайся дома. Но завтра я тебя заберу, нам предстоит сложная работёнка, первое в твоей новой жизни серьёзное дело… и опасное к тому же.

До конца дня Легонт злился, причём на всех: на Бертрана, который пытался контролировать его и лишил возможности искупаться в водке; на мать, которая ни с того ни с сего слегла в больницу из-за каких-то там волос; на подданных экзархата, которые скрыли от него информацию, что он является люциферитом, и на всех остальных, кого удалось припомнить. Заняться было решительно нечем. Время до назначенного Литвиновым часа текло очень медленно, поэтому пришлось изрядно помаяться. А ближе к вечеру объявилась и бледная Элина Евгеньевна, которую отпустили с диагнозом «Аллергия». Впрочем, выглядела она действительно не ахти. Глаза покраснели, нос раздулся, губы посинели, а на руках появились волдыри. Неужели простая шерсть с бесовских ног может производить такой эффект?

— Значит, может, — констатировала нервная маменька, рассматривая себя в зеркале. — А я дура, ведь чувствовала, что голова кружится от того, что помогала соседям в уборке.

— Извини, это всё моя вина, — промолвил Легонт.

— Твоя, конечно, но ведь и ты не знал, что будет. Кстати, сегодня приходили люди из прокуратуры, ну, которые исчезновение Вали расследуют. Тела-то его до сих пор не нашли, а Кирилл упорно заявляет, что никого не убивал. Бедняжка-Симона уже вся извелась. Подумать только, а ведь я собиралась за него замуж!

— Валя — это сын Охтина? — уточнил Легонт.

— Вижу, ты вовсю возвращаешься к жизни, — улыбнулась Элина Евгеньевна и принюхалась к одежде сына. — Чем это от тебя воняет?

— Да так, пиво пролил… случайно, — с печалью вздохнул Павлов и поспешил в ванную. Рабочие закончили ремонт канализации ещё полтора часа назад, и теперь можно было спокойно принять душ.

— Слушай, ты знаешь, что через пару дней у меня заканчивается отпуск? — выкрикнула мать из кухни. — Если ещё не припомнил, я тружусь переводчиком в фирме «Барбарис», и завтра нам привезут сюда долгожданный компьютер. Начальство будет давать мне работу на дом.

— Здорово, — отозвался бес перед тем, как запереться в ванной. На самом деле его нисколько не интересовало место службы матери и факт, что скоро под рукой появится чудо цивилизации. Не терпелось привести себя в порядок и отправиться искать неведомый ресторан «Пенелопа». К тому же в голове роились вопросы, которые предстояло задать Леониду Абрамовичу.

Остановка «Речной порт» была последней на маршруте медлительного троллейбуса и едва ли соответствовала своему названию. Никакого порта здесь не наблюдалось. С двух сторон стояла плотная стена облетающих деревьев, а по мокрой трассе проносились редкие машины. Людей тут тоже имелось мало, и выяснить, где находится ресторан, удалось лишь через полчаса. Пришлось шагать вдоль леса до главных ворот порта, а там свернуть в небольшой посёлочек, раскинувшийся на берегу холодной серой реки. Эта местность что-то напоминала Легонту, но бес не придал этому значения, спускаясь по широкой улице к красивому зелёному зданию, на котором сверкала длинная неоновая вывеска «Пенелопа». И кому взбрело в голову строить ресторан в этой окраине?! Покуда посетители до него доберутся, они помрут от голода или от злости из-за убогой местности. Хотя, может, сюда приезжали только эксклюзивные посетители, чтобы полюбоваться пейзажами вечернего водоёма и подышать свежим воздухом? Наверное, так и было, потому что вид отсюда открывался весьма превосходный. Единственное неудобство заключалось в том, что в конце сентября вечера становились значительно темнее, и разглядеть что-либо получалось с трудом. Но холмы на соседнем берегу и проплывающие мимо корабли делали этот пустяк почти незаметным.

В холле ресторана стояли два элегантно одетых парня, которые оценивали каждого входящего сюда клиента. Легонт успешно выдержал фейс-контроль, и его проводили в соседний коридор.

— Вас ждут на террасе, — сказал один из охранников, когда первокурсник спросил его про Литвинова.

Посетителей в «Пенелопе» было негусто. В тёмном зале Павлов заметил лишь две пары, занявшие столы в противоположных друг от друга углах помещения. Далее шла застеклённая галерея, которая плавно перетекала во второй зал с видом на чернеющую реку. Леонид Абрамович махнул оттуда рукой подоспевшему студенту и подозвал к себе. Здесь он являлся единственным клиентом. И не мудрено, ведь в этой части ресторана стоял уличный холод, а с водоёма поддувал не особо приятный влажный ветер.

— Простите, я малость опоздал, — признался Легонт, присаживаясь за столик с малиновой скатертью, накрытый всякими тарелками и бокалами.

— Ничего, моё любимое блюдо всё равно ещё не приготовили, — сверившись с наручными часами, промолвил профессор.

— Еле удалось вырваться, — заулыбался бес, поправляя чёрную кепку, хотя её, наоборот, очень хотелось снять. — Приходил опекун, пытался забрать меня с собой на какое-то дело.