Ламбрант и Зодиак Сатаны

— А я по-соседски, — засмеялся Зибуэль, указав на вершину Харнаурды-Кей, осыпавшуюся от снега. — Признаюсь, я волльн обменяться с тобой телами. Моё-то уже ист нихт гут, отощал вот за десять лет гефаненшафт. Но глядя на тебя, майн рогатый близнец, мне грех жаловаться.

— Тогда прикончи эту мразь, и я смогу сам восстановиться за какое-то время…

— Ты вообще шунн, кто такие эфонады? Эти людэа очень-очень древние. Их увековечили ещё в греческих мифах. Они шпайзен не просто плотью, а изысканной плотью. Вот, например, твоей. Судя по всему, им очень гуфэйт это лакомство. Сколько они тебя уже пикэн?

— Я потерял счёт времени… Месяц… Или уже два…

— А-а-а, — обрадовался Зибуэль, вернувшись к своему собеседнику. — Так ты нойлин в нашей горной гофейннес. Пара месяцев — это кляйнихкаэт по сравнению с десятью годами, которые я гелибт во чреве бовемциса. И ведь за что?! За невинную попытку ентруннен патриарха и поставить на его место своего тойфель, а! Если б я знал, что там регирен киверниты, я бы точно не стал лезть во всю эту аш-ш-ш…

— А я убил сразу двух из них, — похвастался Ламбрант, — несмотря на мой небольшой возраст.

Это произвело на Зибуэля совсем другое впечатление. Он вскинул брови, до сих пор обмазанные бычьей кровью, и присел возле обклёванных копыт своего нерадивого собрата.

— Они же вроде как бессмертные, как и мы, — парировал пленник снежной пирамиды на чистейшем русском языке.

— Та говорящая головёшка в углу, — Ламбрант попытался указать на неё подбородком, — тоже кивернит. Его зовут Филипп Зерданский, но братья называли его Филлопон.

Теперь Зибуэль испытывал стойкое любопытство к этим двум обитателям тёмной пирамиды. Он с интересом посматривал то на обугленную голову в углу, то на исклёванного люциферита, словно выбирая, кто из них представляет наибольшую ценность.

— Вытащи меня, и мы вдвоём сумеем отомстить этим выродкам! — вновь принялся упрашивать его Ламбрант, пытаясь елозить на кресте.

— В этом твоя основная айн проблеммэ, — вздохнул Зибуэль, поигрывая в воздухе тонкими пальцами. — Вот я не собираюсь никому мстить. У меня более земные цилле.

— Прятаться, как крыса, и изредка напоминать о себе бесам и смертным? — недовольно пробормотал пленник.

— Нет, я всего лишь построю собственный экзархат прямо хиер. Недалеко находится целый штадт, населённый смертными. А у меня есть тихнологи, превращающая людишек в тойфель. То-то будет фройлихкает, когда разом всё население штадт превратится в моих рогатых тымен, а!

Ламбрант нервно постучал зубами, представив себе такую картину. Он бы и сам с удовольствием принял в этом посильное участие. К чему завоёвывать бесовские сообщества, если можно создать своё собственное? Этот гость начинал ему нравиться с каждой новой минутой. Ещё бы убедить его освободить себя, и жизнь почти что удалась.

— Мне нравится твоя затея, — заговорил Ламбрант заискивающим голосом. — Я готов тебе в этом помочь. Давай заключим сделку? Ты вытащишь меня отсюда, а я буду твоим верным воином.

— Пожалуй, мне это унгэайтнет, — улыбнулся Зибуэль, поднявшись с постамента. — Я слишком хорошо ферштанден за свой столетний цикл, что рогатых близнецов можно использовать только по одному назначению — обмениваться с ними корпер. Сам понимаешь, цвай люциферитс в одном новом экзархате — это уннотейх.

— Пожалуйста… — заныл пленник. — Ты не пожалеешь!

— Будет лучше для всех и в особенности для меня, если ты останешься на этой прелестной берг, — заключил гость, подойдя к голове Филлопона. — А вот за твоего сокамерника — данке шон! Думаю, он сможет сообщить ценную информационен, чтобы обезопаситься от кивернитов.

Зибуэль поднял череп Зерданского, чему тот откровенно обрадовался.

— Да-да, я могу быть твоим советником, — поспешил заверить его Филлопон. — Я много, чего знаю, и буду тебе очень полезен.

— В крайнем случае, утоплю тебя в одном из тундровых морраст, — пригрозил с улыбкой Зибуэль, поглаживая обугленный череп.

— Нет! — закричал Ламбрант, дёргаясь на каменном кресте. — Не-е-ет!!!

— Шрай нихт! — прошипел гость, накинувшись на скованного цепями люциферита. — Сейчас же прилетит…

Впрочем, осознание того, чего пытался добиться криком обклёванный сородич, пришло к Зибуэлю слишком поздно. В проёме дальней стены возникла крылатая фигура. Три глаза уставились на посетителя, держащего череп Зерданского, и раздался недовольный крик. Непрошенный гость отпрыгнул назад к обрыву и хотел уже сигануть вниз, как демоническая птица в мгновение ока преодолела пространство пирамиды и вцепилась в него острыми когтями.

Голова Филлопона откатилась, подобно мячику, едва не упав в пропасть, на дне которой светилась пентаграмма. Зибуэль же попытался отмахнуться от летающего противника, однако его копыта лишь беспомощно барахтались в воздухе. Эфонад ударил чумазого люциферита пару раз об косую стену пирамиды и отбросил к постаменту. Сам же он приземлился и сложил крылья. Хищное шипение наполнило окружающее пространство. Птица с открытым клювом двинулась на непрошенного гостя, который приходил в себя от ударов.