Ламбрант и Зодиак Сатаны

Существо ударилось о камни, накрыв собой Зибуэля, и кубарём скатилось к воде. Мирон с Сергеем Владимировичем удивлённо смотрели на неё, прижавшись к скалистой стене. От такой молниеносной скорости они даже не сообразили, куда можно убежать. Впрочем, замедленные реакции Тимофеев наблюдал у себя уже не в первый раз с момента пробуждения в Харнаурды-Кей.

Тем временем эфонад сменил вопль чайки на болезненное кряканье. Он перевернулся, расправил помятые крылья и тут же исчез под водой. Зибуэль, лишившись плаща, держал птицу за когтистую лапу, которой та пыталась барахтаться в озере. Со стороны показалось, будто она просто не удержалась на волнах, а люциферит пытался спастись, вцепившись в её ногу. Однако в следующий момент, когда Зибуэль оторвал твари один из когтистых пальцев, стало понятно, что в этой схватке преимущество перешло к нему.

Эфонад бултыхался в озере, как подстреленная ворона. Он пытался перевернуться со спины на живот, беспомощно ударял крыльями по воде. Птица то хрипела, то крякала. Люциферит же топтал её своими копытами, а затем и вовсе отпрыгнул к берегу, как лягушка. Следом из воды возникла зеленоватая пасть, которая, как присоска, обхватила конец лошадиной морды. Огромная рыбина стремительно заглатывала голову демонической птицы, виляя гигантским хвостом. Они обе принялись кувыркаться, порождая высокие волны.

— Вы думаете, что стали бессмертными, а! — накинулся на Гостицина и Тимофеева невесть откуда взявшийся Зибуэль. — Шоркен!

Он стряхивал с себя капли, появившись точно из воздуха. Видимо, дальнейшее его участие в сражении с крылатой тварью не требовалось. К тому же, отсюда было заметно, что Глоту удалось оттащить пернатую жертву к более глубокой части озера.

— Если я сказал что-то ляйстен, значит, это надо ляйстен! — пришёл в ярость люциферит, отвешивая оплеухи напуганным мужчинам. — Мне нужны ваши руки и ноги, ферштейст ду?

— Зачем? — в порыве страха вырвалось у Сергея Владимировича.

— Чтобы выбраться фон хиер, а! — возмутился Зибуэль и толкнул обоих на камни. — Ищите вход, шнель!!!

Казалось, что летающее существо его ничуть не ранило. Даже наоборот, конечности люциферита сделались как будто немного толще. Он хотел было замахнуться на двух подчинённых, но отвлёкся на Ксюшу. Девушка замахала рукой в ста метрах отсюда, всеми жестами показывая, будто что-то нашла.

Сапуренко стояла возле широкой норы, края которой были украшены каменными шипами. Зибуэль обрадовался этой находке следователя и благодарственно пощекотал ей нос.

— Ты мне нравишься, шадз, — сопроводил он свою радость и принялся стучать копытом по острым «украшениям», мешавшим пролезть в лаз.

Тимофеев с Гостициным посматривали то на озеро, где всё ещё барахтались кривые лапы эфонада, то на вход в подножии тёмной горы.

— Так, ты лезь туда эрсте! — скомандовал Зибуэль, указав на Мирона. — А ты, дикванст, даже не пытайся, ферштейст ду? Застрянешь, и придётся тебя по кускам оттуда хераусграйфен…

Сако уселся на камни, ничего не ответив люцифериту. Тимофеев же без всякого страха опустился на четвереньки и пополз внутрь норы.

— Фердамт нох майль, долго же придётся подниматься, — пробормотал Зибуэль, оценив взглядом высоту скалы. — Но он там, я чую это…

— Кто? — поинтересовалась Ксения, придерживая вьющиеся на ветру локоны.

— Майн рогатый близнец, — загадочно произнёс бычий пленник и нагнулся к лазу. — Ну что там?

В ответ донёсся лишь одобрительный рык.

— С тобой я везде чувствую себя в сихерайт, — вновь перешёл люциферит на детский голосок, пропустив вперёд себя Сапуренко.

Малинин промычал что-то, помахав пистолетами.

— Гут, я подумаю над этим, — ухмыльнулся Зибуэль ему в ответ и, дождавшись, когда в нору заползёт Гостицин, тоже опустился на четвереньки.

Лаз оказался длинным. Он напоминал промокшую водяную горку в каком-нибудь аквапарке с той лишь разницей, что здесь царила тьма и двигаться приходилось наверх. Ксюша карабкалась совсем как заправский диггер, хотя ни фонаря, ни даже оружия ей не досталось. Впрочем, вскоре она увидела какой-то луч в конце тоннеля и зашевелилась куда как бодрее.

Выбравшись на более широкую площадку, девушка приметила подсвеченный череп. В отличие от пещеры в Харнаурды-Кей, этот оказался человеческим, но так же с горящей свечой в зубах. Мирон уже осматривал странный осветительный прибор, желая, видимо, прихватить его с собой. Вот только череп был прочно прикреплён к пещерной стене.

Отсюда в разные стороны уходили три тёмных коридора. Из каждого поддувал сырой ветер, отчего Сапуренко поёжилась. Из-за желтоватого огонька свечи всё вокруг казалось золотистым — камни, стены, низкий потолок. Прикоснувшись к поблёскивающему сталагмиту, Ксения одёрнула руку. Тот был холодный, точно лёд.

— А, всё айнгефрорен, — восхитился Зибуэль, потребовав от Гостицина снять куртку. — Значит, охранная система кивернитов здесь ещё никем не снята…