Лахтак

        Кривцов быстро прошел в радиорубку. От капитана не отставал помощник. Радист Валя сидел в наушниках и что-то записывал на бумаге. Увидев капитана, радист, продолжая писать, взял левой рукой кучку бумажек и протянул их Кривцову. Это были радиограммы с «Лахтака». Капитан начал их просматривать.

        Начиналось с того же самого:

        «Говорит «Лахтак» тчк Море Лаптевых тчк Остров Лунной Ночи тчк Прервал работу из-за недоразумения тчк Кто меня слышит тчк Перехожу на прием тчк Пароход «Лахтак» тчк Перехожу на прием тчк Кочегар Павлюк».

        За ней вторая радиограмма:

        «Пароход «Лахтак» тчк Хочу говорить тчк Должен сказать важное тчк Перехожу на прием тчк Кочегар Павлюк».

        Остальные радиограммы были того же содержания.

        — Он хочет связаться, а ему никто не отвечает? — спросил Кривцов Валю.

        Радист, не снимая наушников, молча кивнул головой. Ожидая, пока он окончит прием, Кривцов придвинул стул и молча, сделав знак глазами, предложил сесть своему помощнику.

        Радист бросил карандаш и переключился на передачу. Через полминуты — снова на прием и потом снова на передачу. Наконец радиоразговор прекратился.

        — Дмитрий Прокофьевич, — оборачиваясь к капитану, заговорил радист, — связался с «Лахтаком». Пока что он слышит только меня, хотя с ним пробуют связаться несколько радиостанций.

        — Это действительно «Лахтак»? Не мистификация?

        — Мне кажется, что это «Лахтак».

        — Почему с ним не могут связаться другие радиостанции?

        — Потому что это не радист, а наверное, какой-нибудь радиолюбитель. Он передает приблизительно по двадцать, а принимает, наверное, не больше десяти знаков в минуту. Они же дают ему по семьдесят — восемьдесят.

        — Что это за остров?

        — Я спрашивал. Он сказал, что их придрейфовало вместе со льдами к острову, которого нет на карте, и они назвали его островом Лунной Ночи. Они потеряли капитана и половину экипажа. Там есть какие-то норвежцы. Этого я не понял. С ними штурман Кар. Я сказал ему, что буду говорить через двадцать минут.

        Аппарат затрещал. Радист послушал и сказал:

        — Нас вызывают.

        Оказалось, что начальник порта вызывал Кривцова к радиотелефону.

        — Кривцов у телефона, — сказал капитан «Белухи».

        — С вами говорит начальник порта Мурманск.

        — Слушаю вас.

        — Несколько радиостанций слышали «Лахтака». Сейчас нас известил об этом Архангельский порт. Но никто не может с ним связаться. Архангельск предлагает определить местопребывание этой станции с помощью радиопеленгации. Один радиопеленг возьмет Архангельск, второй — у нас. Тогда мы сможем сказать, «Лахтак» это или нет. Предлагаю сделать это вашему радисту. Вы слышите меня?

        — Да, да. Я должен вам сказать, что мой радист связался с «Лахтаком». Но думаю, что сделать то, что предлагает Архангельск, будет не лишним. Через двадцать минут мой радист будет говорить с «Лахтаком» и воспользуется этим случаем, чтобы взять пеленг. Через час, не позднее, я извещу вас о результатах. Вы слышите меня?

        — Да, слышу. Жду с нетерпением результатов. Всего хорошего.

        — До свиданья! — ответил Кривцов, и разговор окончился.

        Кривцов пересказал свой разговор и приказал радисту взять радиопеленг от радиостанции «Лахтака».

        — Возьмем мы и возьмет Архангельск. Хотя на большом расстоянии радиопеленг и дает неточное направление, но ориентировочно мы будем знать, где эта радиостанция.

        Потом Кривцов написал радиограмму, которую радист должен был передать на «Лахтак» для штурмана Кара:

        «Рад узнать, что живы, здоровы. Сообщите ваши координаты, состояние парохода, состояние льда, здоровье членов экипажа, запасы продовольствия, топлива. Продолжается ли дрейф? Характер дрейфа. Передайте привет команде «Лахтака» от команды «Белухи». Кривцов».

        Ровно через час капитан Кривцов говорил по радиотелефону с начальником порта:

        — Мой радист принял радиограмму от штурмана Кара.

        — Я уже знаю ее содержание, — ответил начальник порта, — наши радисты тоже записали ее. А взяли ли вы радиопеленг?

        — Да.

        — Ну, и что же?

        — Направление 27°20' на ост. Что в Архангельске, не знаете?

        — Знаю: 23°50' на ост. Сейчас будем вычислять местопребывание «Лахтака».

        — Не знаете ли вы, что собираются предпринять?

        — Архангельск уже запросил Наркомвод. Завтра, возможно, будет ответ. Что вы еще хотите сказать?

        — Я хотел бы принять участие в экспедиции по оказанию помощи «Лахтаку».

        — Свяжитесь с Архангельском. Спокойной ночи!

        — Спокойной ночи!

        Разговор окончился. Капитан Кривцов прошел в штурманскую рубку, вытащил карту Ледовитого океана и с помощью циркуля, транспортира и двух известных ему цифр провел на карте две линии: одну от Мурманска и другую от Архангельска в направлении на северо-восток. В месте, где эти линии пересекались, он поставил точку и написал: «Лахтак». Это было на белом пятне под 81° северной широты.

Г л а в а V

        В кают-компании «Лахтака» сразу стало тесно. С приходом норвежцев количество людей на пароходе удвоилось.

        Запара перевязал Эльгара, и гарпунер сел за стол в центре норвежской группы. Пуля скользнула у него по ребру и пробила только мышцы.

        — Мелочь, — констатировал гидролог.