Лахезис

Поэтому, если вы намерены сохранять конфиденциальность, то любые беседы по телефону следует исключить. Разговаривать можно только с глазу на глаз, а если в общественном месте, то только шепотом и прикрывая рот ладонью, потому что нельзя исключить скрытую видеозапись, которая впоследствии будет расшифрована по движению губ. Так же надлежит вести себя и в местах необщественных, типа квартиры или офиса, потому что никому неведомо, что там может быть понатыкано.

Но даже если помещение, где вы встречаетесь, полностью проверено и перепроверено независимыми группами доверенных людей, конфиденциальность все равно не гарантирована. Потому что мобильный телефон — это не только сим-карта, это еще микрофон. Активировать микрофон даже при выключенном мобильнике, причем так, что владелец всего лишь удивится необъяснимо быстрому разряду батарейки, — проще простого, хотя стоит недешево.

Можно, конечно, обезвредить мобильник окончательно, вытащив из него батарейку и положив в другой карман. Так и это не всегда спасает. Если в комнате есть окно, то микроскопическая вибрация стекла, провоцируемая любым звуком, улавливается специальной аппаратурой из припаркованного напротив автомобиля.

Так что действительно серьезные люди никогда не пользуются мобильными телефонами для обсуждения щекотливых вопросов. И не обсуждают эти вопросы в устной беседе где-либо вне специально оборудованных помещений.

Такое помещение должно быть полностью изолировано от внешней среди, а вместо отсутствующих окон там непременно присутствуют мощный кондиционер и компактный генератор помех, блокирующий любую попытку записи разговора. Но все же поберечься не мешает, поэтому наиболее ответственные пассажи вслух не произносятся, а записываются карандашом на листе бумаги в планшете с чуть приоткрытой крышкой. По завершении разговора записи уничтожаются в шреддере, а получающаяся бумажная труха тут же сжигается.

Добиться подобной изоляции во всех офисах банка я не смог, потому что мы располагались в памятнике архитектуры, и, как только строители попытались заложить кирпичом первые же два окна, я немедленно получил грозный телефонный звонок, а на следующий день — письменное предписание. Пришлось пойти на некоторую перепланировку, в результате которой появилось несколько внутренних помещений без окон, полностью изолированных от внешней среды. В одно из таких помещений я переместил свой рабочий кабинет.

Дома я никаких переделок не затевал, решил, что это без надобности. Как выяснилось, я был не совсем прав, и со временем старшие товарищи дали мне это понять.

Случилось это спустя несколько лет, когда Фролыч сделал мне очередное предложение. На следующий же день меня отправили на неделю отдохнуть в Сочи, куда я прибыл на одном самолете с Мироном. Он даже не пытался сделать вид, что это простое совпадение, и в санатории не отходил от меня ни на шаг. Когда я вернулся, то сразу же обнаружил, что дома были посторонние. Не то, чтобы я принимал какие-то особые меры предосторожности, приклеивал волоски к дверным косякам или еще что-то такое из Джеймса Бонда, но у меня есть одна странность, которая вывела бы из себя любого, кто вынужден был бы со мной совместно проживать, однако я живу один, поэтому мне никто не мешает. Например, если я сажусь за стол, то сигареты всегда кладу справа от себя и тщательно выравниваю пачку по краю стола, а зажигалку «Зиппо» пристраиваю точно по центру пачки. Секретарша в банке уже приучена к тому, что если я прошу принести мне кофе и сок, то стакан с соком должен стоять справа от меня, а чашка кофе — слева, и на одинаковом расстоянии от края стола. Ну и так далее. Все это не означает, что я какой-то аккуратист и имею болезненное пристрастие к наведению порядка, нет, вокруг меня постоянно бардак и беспорядок, но беспорядок этот имеет свою систему. Например, книги, которые я прочел, я могу месяцами не ставить на место в шкаф, а разбрасываю по всей квартире. Но если книга оставлена на диване, накрытом шотландским пледом, то можете быть уверены, что лежать она будет не поперек рисунка, а так, будто она есть одна из клеток, только другого цвета.

Так вот, за полчаса до того, как пора было отправляться в аэропорт, я, чтобы скоротать время, взял полистать какую-то книжку, кажется «Владетеля Баллантрэ» Стивенсона, а потом оставил ее на пледе, аккуратно выровняв по границам клетки. Когда же я вернулся, книга лежала на том же месте, но под углом к рисунку.

— Для твоей же безопасности, идиот, — сказал Фролыч. — Не понимаешь? Ты просто осмыслить не в состоянии, что тебе доверено. Насколько это ответственно. Наивысшая степень доверия, ну и меры предосторожности соответствующие. Или ты хочешь, чтобы у тебя дома люди из Федеральной службы охраны поселились?