Лагуна фламинго

Рахиль встряхнулась.

— Один знакомый моей дочери, — уже громче сказала она. — Он говорит, что бессмысленно лечить симптомы болезни, нужно устранить ее причину. Необходимо кардинально изменить ситуацию.

— А, он революционер? — улыбнулся рабби. — Не обращайте внимания, дорогая Рахиль. Занимайтесь и дальше своим делом, потому что это дело хорошее. Вы нужны этим женщинам. Кто знает, может быть, когда-нибудь нам и удастся полностью изменить ситуацию.

— Мне кажется, моя дочь считает, что мы действуем слишком медленно.

— Молодым людям часто кажется, что что-то происходит слишком медленно, а ведь у них больше времени, чем у нас, людей постарше.

Рахиль кивнула. Фейдман был прав, и она это знала. Ситуация в гетто в Восточной Европе была чудовищной, и рабби не раз говорил об этом. У Рахиль не было слов, чтобы описать жизнь этих людей.

Вначале она не могла слышать рассказы о гетто без слез. Но женщина понимала, что слезами горю не поможешь. А несправедливость требовала действий. Об этом в последнее время говорила и Дженни. С тех пор как вернулся Джон Хофер, Дженни стала строже относиться к матери и часто резко отвечала на ее высказывания. «Ах, Дженни, в тебе еще горит огонь юности, — подумала Рахиль. — И это нормально. Это даже хорошо».

Но, возможно, поэтому она сама решилась на ответственный шаг. Недавно рабби Фейдман предложил ей кое-что изменить в их совместной работе. Рахиль попросила время на раздумья. И теперь она уверенно посмотрела на старика.

— Мне бы хотелось продолжить наш разговор, рабби. Как я могу вам помочь?

Фейдман помедлил.

— Вы примете к себе одну из этих девушек, Рахиль? — спросил он.

— Да, я уже не раз так поступала.

Рабби кивнул.

— Конечно, но на этот раз я прошу ее спрятать. Никто не должен узнать, что она у вас. Было бы хорошо, если бы…

— Я согласна, — перебила его Рахиль.

Значит, она не ошиблась. Все было не так просто, как в прошлый раз. Рабби на мгновение отвел глаза, словно удивившись тому, что женщина не стала с ним спорить.

— На этот раз нам удалось похитить нескольких женщин. Мы забрали «товар», прежде чем новые «хозяева» успели внести деньги. Кроме того, девушка, о которой идет речь, может располагать важной информацией. Она, похоже, очень смышленая. — Фейдман нахмурился. — Но это может навлечь на вас страшную опасность, Рахиль. Я слышал, что некоторые недовольны нашим вмешательством в дела сутенеров. Я не знаю, как они на это отреагируют. Более того, я даже не знаю, удастся ли нам чего-либо добиться.

Рахиль смотрела ему прямо в глаза. Да, они сражаются с ветряными мельницами, однако это важно. На место девушки, которую им с рабби удавалось спасти, приходило пять новых, но хотя бы одну они вытаскивали из преисподней. Конечно, Фейдман был прав, предупреждая ее об опасности. Жестокость сутенеров была притчей во языцех. К тому же за последние месяцы поступило несколько весьма тревожных сообщений. Некая Маргарита Шарбани предложила четырнадцатилетней девочке пойти учиться на швею, при этом пообещала оплатить ей проживание и питание. Но вместо того, чтобы шить платья, девочка на месяц очутилась в неволе. Все это время ей приходилось мириться с домогательствами какого-то мужчины, который заплатил за нее сеньоре Шарбани пять тысяч песо.

Рахиль решительно вздернула подбородок.

— Значит, так тому и быть.

Рабби ласково улыбнулся.

— Я горжусь вами, Рахиль. Другого от вас я и не ожидал. Вы очень хорошая женщина. — Он встал. — Простите, я отойду на минуту.

Вскоре рабби вернулся с молодой темноволосой девушкой.

Не колеблясь, Рахиль протянула ей руку.

— Меня зовут Рахиль Гольдберг.

— Руфь Черновицкая, — прошептала девушка.

Похоже, она хотела сказать что-то еще, но сдержалась и поджала губы.

Рахиль решила, что ей нужно поскорее уйти, чтобы не смущать бедняжку.

По дороге в Бельграно, к дому Гольдбергов, Руфь не произнесла ни слова.

«Нужно ее чем-то отвлечь, — подумала Рахиль. — Иначе она с ума сойдет от страха».

— Вы умеете готовить? — спросила она, когда они вошли в гостиную.

Глаза Руфи блеснули. Что в них было? Злость? Радость? Но девушка уже совладала с собой.

— Я была замужем, — неуверенно протянула она.

— Хорошо, значит, вы умеете готовить, — кивнула Рахиль. Она помолчала. — Муж с вами развелся?

Руфь опустила глаза.

— Нам было не на что жить. Кто-то предложил ему денег за то, чтобы я приехала сюда. И он эти деньги взял.

Рахиль изумленно покачала головой. Руфь, взглянув на нее, медленно обвела взглядом комнату: дорогая мебель, ковры, картины на стенах.

— Знаете, вам этого не понять, — сказала она. — Мы любили друг друга, но нам нечего было есть. Наш… — Она запнулась. — Что же нам было делать? Умирать?

Рахиль помолчала.

— Что случилось потом?

— Мой муж взял деньги, чтобы спастись. А я уехала, чтобы спастись.

Рахиль показалось, что Руфь старается не смотреть на нее. Теперь у нее появилась возможность разглядеть девушку получше, и оказалось, что Руфь очень красива.

— Вы же знаете, каково приходится в нашей общине женщине, которая развелась с мужем. Они не поверили, что мой муж не хотел этого…

— Да, я знаю. Именно поэтому…