Лагерный пахан

Дверь в комнату, в которой когда-то жила Кристина, была открыта. Мама была там, с кем-то разговаривала. Трофим понял, с кем. И подтверждением тому был знакомый и желанный голос.

– Да будет вам, Татьяна Николаевна! – сказала Кристина. – Нашли о чем переживать.

Трофим застыл как вкопанный, не в силах сделать шаг вперед… Как чувствовал, что это Кристина приехала к ним на белом «Мерседесе», даже готовился к встрече с ней. А тут какой-то подростковый ступор напал. Как школьник сопливый разволновался.

– Ну как же не переживать! Искала я вас, искала, а ремонт делать надо. Ну я и взялась на свой страх и риск. Думаю, если объявитесь, так в этих хоромах будете жить, а нет – продадите мне или хотя бы в аренду… Я же сына, Трофима, из тюрьмы ждала, для него старалась, чтобы как человек жил…

– Да, квартиру нашу теперь и не узнать. Как будто и не было ничего…

– Чего ничего?.. Ты уж извини его, дурака, пьяный был, в дверь к вам с топором ломился…

– Давно уже простила… Где он сейчас?

– А-а… В КПЗ забрали… Опять за старое… Уж и девушку ему нашла, думала, женится, за ум возьмется. Да куда там…

– А в КПЗ за что? – В голосе Кристины угадывалась тревога.

Трофиму это понравилось. Значит, переживает за него.

– Да так… Дружок его… Да ты должна знать его, Лешка Мигунок… Он тогда сопляком был, когда ты с нами жила. А сейчас – первый человек в городе. Ну, после моего… Меня уважает, денег с меня за право торговать не берет… Лешка сказал, что вытащит моего. Но говорить одно, как оно на деле будет… Даже не знаю, чем все это закончится!..

Трофим встряхнулся, набросил на губы залихватскую улыбку, ломая внутреннее сопротивление, зашел в комнату.

– Нормально все закончилось. Выпустили меня… А, Кристина, сколько лет, сколько зим!

– Явился не запылился, – улыбнулась мама. – Ох, что это я! Хоть бы чаю предложила! Вы тут поговорите, а я сейчас…

Она ушла – то ли действительно вспомнила про чай, то ли захотела оставить Трофима наедине с Кристиной. Она же не глупая, должна была понимать, что неспроста в свое время он ломился к ней с топором.

– Как это не запылился, если запылился? – усмехнулся ей вслед Трофим. И виновато посмотрел на Кристину. – Мама тебе уже рассказала, где я был?

– Рассказала, – смущенно улыбнулась она.

– Три дня на нарах, как король на именинах. Запашок от меня, наверное?

– Да нет, – пожала она плечами. – Да я, в общем-то, к этому делу привычная. Помню, как Викентия в последний раз освободили. Он тогда с тобой в камере, кажется, сидел…

– Давно это было.

– Но было же.

– Никто не спорит… А тебя каким ветром в наши палестины занесло?

– Да вот, тебя в гостинице увидела, вспомнила, что у нас комната в Чернопольске. Она же денег стоит…

– Ну да, мама говорила, что вас найти не могла, хотела выкупить у вас… Ты меня увидела, вспомнила. А я тебя увидел, не вспомнил, хотя должен был сказать, что мама вас ищет…

– Ну, куда тебе о таких мелочах думать, когда ночка с девочкой на носу, – язвительно усмехнулась Кристина. – Как ты ту ночку провел, не жалуешься?

– Нет, на номер в гостинице не жалуюсь, а насчет девочки – так это мое личное дело…

– Симпатичная девочка.

– Полина зовут.

– Да мне как-то все равно, как ее зовут.

Трофим внимательно смотрел на Кристину и видел – ревнует она. Ревнует и злится… Неспроста она здесь. И не комната ей нужна. С деньгами, которыми муж ее крутит, выручка за эту комнату – сущий пустяк для нее… Неужели сбывается его пророчество? Неужели Кристина начинает бегать за ним?.. Если так, то не стоит торопить события. Он знает, как она легко соскальзывает с крючка. Вроде бы уже подсек рыбку, казалось бы, брось ее в садок, и она твоя. Но так ни разу не дошло дело до садка… И сейчас она вроде бы сама на крючок просится, но не стоит спешить, рано еще дергать за удочку. Надо поиграться с ней.

– Тебе, может, и все равно, а мне нет, – изобразил недовольство Трофим. – Нравится она мне…

– Так женись на ней, мне-то что!

– Вот и я думаю, тебе-то что… А жениться мне, Кристина, нельзя. Я вор, и мне корона светит…

– Да знаю, что высоко ты поднялся. В определенных кругах, разумеется…

– Не знаю, как ты, но твой муж в этих кругах вращается. Банк у него, говорят, конкретный. С Жихой работает…

– Жиха «крышу» ему делает. Ну и деньги через него… Да ты и сам, наверное, знаешь, что да как.

– Даже если и знаю, то говорить тебе об этом не резон.

– Да я бы и не сказала… Кажется мне, что мы с тобой не о том говорим…

– Ага, насчет комнаты решить бы надо.

– Да при чем здесь комната?!

Кристина не просто смотрела на него, она взывала к его разуму. «Ну догадайся, дурень, зачем я здесь?» До отчаяния еще было далеко, но досады в ее глазах уже хватало.

– Ну да, об этом тебе с моей матушкой поговорить надо.

– Да, о комнате с ней. А с тобой о чем?

– Ну, мне кажется, тебе не о чем со мной разговаривать… Разве что старое вспомнить. Но это все равно что в глаз вилкой. Или топором в дверь… Ты мужа любишь, а я, дурак, этого понять не мог. Думал, украду тебя, увезу за тридевять земель. А увезли самого, на десять лет… Понятное дело, я тебя ни в чем не виню.

– Еще б ты меня в чем-то винил.