Ладьи плывут на север

Речка, по какой плыли, вовсе сузилась, измельчала. Пришлось вёсла на дно ладей положить. Все вылезли, бечевы к носам ладей привязали и потянули, а сами по берегу зашагали. Случалось, по болоту топкому да трясучему шли.

В шатре оставались только оба боярина и Владимир. Хотелось ему на берег выскочить, вместе со всеми ладьи тянуть, да дядька не дозволил:

— Негоже княжичу руки трудить, — сказал он, — Тебе положено либо на коне скакать, либо в ладье сидеть.

А речка стала совсем малым ручейком. Тянули ладьи, а они днищами о песок скребли. Остановились.

Проводник сказал:

— Тут волок начинается.

А Епифанко не знал, что такое волок. Увидел он, что наискось, по отлогой горе словно дорога пошла, толстыми брёвнами поперёк устланная. А поверх той дороги, в самом начале, три бревна-катка лежали.

— Придётся вам из ладей вылезать, — сказал проводник.

Княжич Владимир обрадовался, выпрыгнул на бережок, на одной ножке поскакал. А оба боярина нахмурились, губы скривили, однако вылезли из своего шатра и на землю осторожно ступили.

Вытащили из ручья первую ладью, подняли её и на два катка поставили, третий каток впереди положили. По десять человек к каждому борту пристроилось, плечами начали толкать, с двух катков на третий проволакивать — перекатывать. И опять с двух катков на третий…

Оттого такая дорога волоком и называлась.

А за первой ладьёй поволокли по каткам вторую, за нею — третью. Старались воины, гребцы и крестьяне-переселенцы, старались женщины, мальчишки, девчонки, даже княжичу Владимиру дядька дозволил у носа, возле чудища, пристроиться.

А жара стояла, у всех пот со лбов струйками стекал. И комары тучами летали, жалили нестерпимо.

Оба боярина шагали, ветками от комаров отмахивались.

— Кто эту дорогу построил? — спросил Владимир проводника.

— То повелел дед твой, великий князь Ярослав Владимирович, не зря его Мудрым прозвали, — отвечал проводник.

Через две версты, не более, кончился волок, спустилась бревенчатая дорога к малому ручью, что в другую сторону тёк.

Недолго путники отдохнули и вернулись волочить ладьи переселенцев. Ну, те полегче были. А бояре в шатёр залезли — спать. Очень уж они на жаре притомились…

6

Места пошли совсем иные, тот малый ручей впадал в узкую и быструю речку. Кончились леса дремучие, на одном, низком берегу, зеленели рощи дубовые и вязовые, раскинулись луга, пышная трава по пояс поднималась. А на другом, высоком берегу, хоть и редко, а попадались селения в три-четыре избушки.

— То шли мы по земле Черниговской, а теперь идём самым краем земли Смоленской, — пояснял проводник.

Вошли ладьи в реку, светлую и широкую, хоть и поуже Днепра она была. Вниз по течению веселее стало идти. Паруса подняли и быстрее ласточек полетели.

И запели гребцы песню протяжную; звонкие голоса их по прибрежным лесам рассыпались. И хоть не знал Епифанко слов, а своим тонким голоском тоже подтягивал.

— То Ока-река славная, — говорил проводник, — далеко она течёт навстречу солнцу.

На четвёртый день повернули налево в другую реку, тоже широкую. Смолкли гребцы, не до песен им стало, опять пришлось взяться за вёсла, идти против течения. На низком берегу зеленели рощи и луга, а на высоком — нет-нет селенья попадались.

— Это Москва-река, — говорил проводник.

Всё-то он знал — где какая река, куда путь держать…

Долго шли на вёслах. Дожди мочили, а солнышко сушило, на стоянках только дым спасал от комаров.

— А теперь пошли земли Залесские, твой родитель князь Всеволод Ярославич ими владеет, — говорил проводник Владимиру.

— Долго ещё нам идти? — спрашивал княжич.

— Долго, — отвечал тот.

Забеспокоились бояре, у каждого селения наказывали они приставать к берегу.

Выходили навстречу жители в белых длинных одеждах, светловолосые, у мужиков бороды русые, кудрявые.

А говорили они по-своему — ничего не поймёшь!

— То люди не нашенские, они в этих краях ранее русичей поселились, — объяснял проводник. — А называется их племя — весь.

Впереди стоял старик белобородый, говорил что-то. А проводник, оказалось, их язык знал и перевёл:

— Спрашивают: кто вы такие, куда путь держите?

И бояре отвечали:

— Передай им, что направил нас в эти дальние края князь Всеволод Ярославич, мы ему доложим, сколько и где под его державной рукою людей живёт, и где остались свободные земли, какие переселенцы могут занимать. А вот сын его, княжич Владимир. Он учится, как землями подвластными управлять.

Вышел вперёд Владимир, брови нахмурил, губы сжал и сказал проводнику:

— Передай им: пойдём обратно, пусть нам дань приготовят, шкуры собольи, куньи и бобровые.

Проводник перевёл. Люди быстро-быстро по-своему переговорили между собой, видно, заспорили. Старик белобородый в пояс поклонился, а что сказал, опять не понятно.

Проводник перевёл:

— Он говорит: в лесах наших зверей много, будем шкуры давать, а нам пусть из железа разные кованые изделия привозят.

Владимир вперёд руку протянул и сказал проводнику:

— Передай им, пошлёт мой отец топоры, ножи, иглы, шила, пошлёт наконечники для стрел, чтобы на птицу охотиться, рогатины, чтобы на медведя ходить, пошлёт крючки рыболовные…