Лада

Всемил подождал пока Лада уснёт, потом помог Никите Лебедь переодеть и, позвав товарищей, вынес тело на площадь. Никита хотел бы остаться с женой до похорон, но Всемилу надо было уезжать, и Лада оставалась дома совсем одна.

Ратибор отправил на сбор дани треть дружины и дружинники очень скоро убедились в его дальновидности. На бесхозные земли уже полез всякий сброд, дружина выбила три большие банды, а потом в одной из деревень столкнулась с ратниками соседского князя. Те тоже пришли дань собирать.

— Это наши земли, — командир отряда держал руку на мече, готовый в любой момент дать команду. — Ошиблись вы малость, ваши землю вон за тем холмом.

— Мы по приказу князя вашего, — вышел вперёд командир соседского отряда. — Князь ваш у нашего гостит, приказал вот дань собрать.

— У вашего князя не знаю кто живёт, а нами теперь Ратибор княжит.

— Погодите, но…

— Послушай меня, и князю своему передай, — перебил его воин Ратибора. — Князь — это тот, кто городом правит, кто народ свой не только в радости, но и в беде не бросает. А тот, что у вас живёт, нас бросил, сбежал, а значит, сложил он с себя обязанности князя. Ну да мы и без него не пропадём, только вот земля это наша и посему, предлагаю вам по–хорошему оставить всё, что у нас собрали, и убраться. А не то мы своё силой отберём, только ваши жёны не всех из вас дождутся.

По дружине пробежал тяжкий вздох. Этих‑то есть кому ждать, а вот они домой вернуться в пустые дома.

Соседская дружина совещалась не долго, они передали то что уже собрать успели, и убрались к себе. Командир, Ратибором назначенный, часть воинов на границе оставил, усилив приграничные дозоры, а остальных дальше повёл.

Всемил вернулся через две недели. Город производил удручающее впечатление. Тел на площади больше не было, потому как умирать было почти некому, ещё живы были несколько десятков женщин, но и их обнадёживать врачи не спешили.

Ратибор походил на каменного идола, высохший, осунувшийся, он встретил дружину, выслушал доклад, одобрил решение об усилении границ и приказал переписать всё что из объезда привезли.

— Ратибор, ты как? — спросил Всемил, когда все разошлись.

— Нормально, а ты сам? Устал?

— Не очень, — Всемил не знал что ещё сказать, он видел как плохо брату, но чем помочь не знал, просто подошёл и крепко обнял.

— Я тоже люблю тебя, братишка, — Ратибор сглотнул. — Сходи к Никите, Лада тебе рада будет.

— Она жива? — не поверил Всемил.

— Да, вроде даже поправляется, так что беги давай.

— Спасибо, — Всемил хлопнул Ратибора по плечу и понёсся к дому ювелира.

— Ну, чего шумишь, чего топочешь? — спросил Никита, сидящий на кухне и чистящий рыбу.

— Дядь Никит, так мне сказали, жива Ладушка.

— Спит она. Не надо её будить, вот как проснётся, приходи.

— Дядь Никит, можно я хоть посмотрю на неё? — умоляюще сложил руки Всемил. — Только взгляну, хоть через порог. Я ведь её оплакал уже, думал не застану больше.

— Иди, — сжалился Никита. — Только тихо, ей отдыхать надо, слабенькая она совсем.

Всемил, как и обещал, в комнату к Ладе заходить не стал, через порог на неё посмотрел. Лада была точно такой как он её оставил, исхудавшей, бледной, но главное она была живой.

— Дядь Никита, дай я тебя обниму, — Всемил крепко сжал соседа.

— Она через пару часов проснётся. Ты пойди помойся с дороги, да приходи, она тебе рада будет.

— Я приду, — уверенно кивнул парень. — А ты сам как, дядь Никита?

— Не знаю, Всемилушка, — мужчина вздохнул. — Кабы не Лада, наверное…, — он заморгал и махнул рукой.

— Нельзя так, дядя Никита, те кто сам себя жизни лишает на небо не попадают.

— Не могу я без Лебёдушки своей, — Никита вытер потёкшие по щекам слёзы. — Ничего не могу, брожу вот по дому как призрак. Убраться бы, поработать, а смысл?

— Ради Лады, — уверенно сказал Всемил. — Тебе тяжело, ей не легче, она как и ты всех близких потеряла. Ты у неё один остался.

— У неё ещё и ты есть, — Никита вздохнул. — А у тебя она. Она ведь поправится?

— Конечно, поправится, — без тени сомнения ответил Всемил. — И мы с тобой, дядь Никита будем ей жениха искать, у неё теперь выбор вон какой.

— Жениха, — Никита вздохнул. — Вот чего ты на ней не женился? Да ладно, знаю я, как сестра она тебе. Иди, — махнул он. — А то опоздаешь, Ладушка не так много времени бодрствует.

— Я быстро, — Всемил бросился домой.

Но дома было совсем плохо. Ратибор жил в дружинной избе и после смерти отца сюда не заходил ни разу. Дом покрылся пылью, как‑то сразу стал сырым, неуютным и даже страшным. Всемил растопил печь, смахнул пыль, там где она явно в глаза бросалась, вымылся, поискал что бы поесть и не найдя, пошёл к соседям.

— Дядь Никита, а можно я к вам переберусь? — спросил Всемил. — Я по дому помогать буду и с Ладой тоже. Мне там, — он кивнул на противоположную сторону улицы, — плохо.

— Конечно, перебирайся, — Никита даже обрадовался. — И Ратибора зови, вместе оно проще. Ладе ты как брат, а мне, стало быть как сын теперь.

Лада другу обрадовалась, ей стало лучше, хотя совсем слабость ещё не отпустила.

— Всемил, ты за папой присматривай пожалуйста, — попросила девушка. — И если… если я всё же умру…