Лабиринты времени

Громадная центрифуга под потолком обшитой металлом комнаты замедляла вращение. Скачущие на ней коронные разряды становились все слабее, а огни святого Эльма гасли один за другим. Вадим поморщился и сделал шаг в сторону, закружилась голова. Перешли тяжело. Можно даже сказать «грубо». Сказывалось общее истощение батарей аккумуляторов и количество «прицепившихся» парадоксов. Макаров снял шлем и судорожно потряс головой, затем обернулся на стоящего рядом Бориса, все так же похожего на непоколебимую гранитную глыбу. В руках стрелок все еще держал обмякшего Николая – новичок совсем не подавал признаков жизни, а дисплей биометрических показателей на запястье агента горел красным.

Это зрелище мгновенно вернуло Вадиму чувство реальности, и Макаров обернулся к забранным бронированными ставнями окошкам пункта управления. Камера в углу привычно мигнула огоньком, и командир отряда, подняв руки, быстро показал ей серию коротких жестов. В ответ ожидаемо ничего не произошло. Вадим отступил и глубоко вдохнул сухой фильтрованный воздух прыжковой камеры. Теперь оставалось лишь надеяться, что они выпрыгнули в их реальности, и его запрос на языке жестов имел здесь хоть какой-то смысл.

Прошла минута. Затем другая, и когда Вадим уже потерял терпение и приготовился отобрать у Бориса рельсотрон, чтобы выпустить очередь по двери, тяжелые створки, наконец, поползли в стороны. Снаружи забрезжил свет, и через мгновение внутрь ворвались вооружённые люди в униформе внутренней охраны, катившие каталку с кучей приборов. Следом за ними влетела бригада медиков в белых халатах.

– Давайте его сюда, живо! – скомандовал врач, призывно маша рукой.

Его коллега с надвинутыми на глаза визорами дополненной реальности поднял планку сканера. Борис вместе с охранниками осторожно опустил Николая на каталку.

– Пульс нитевидный, тяжелые повреждения внутренних органов в области раны. Ожоги четвертой степени. Интоксикация стимуляторами после попыток стабилизации в полевых условиях… – медик поднял взгляд от сканера, – Рекомендую срочное хирургическое вмешательство, если мы хотим спасти его жизнь.

– Принято, – глава бригады кивнул, двое ассистентов уже подключали к Николаю трубки и датчики, идущие из недр аппаратов жизнеобеспечения. – Покатили его!

И вновь вся процессия сорвалась с места, зазвенев колесами каталки по полу. Уже на бегу врач поднял закрепленный на запястье коммуникатор:

– На связи четвертая бригада, оперативник в критическом состоянии, приготовить седьмую операционную…

Борис хотел последовать за ними, но медик со сканером покачал головой и осторожно удержал стрелка на месте.

– Не надо, дальше мы сами. Вы уже сделали для него все, что могли. Если бы вы не обкачали его стимпаками, парнишка бы не добрался сюда живым.

Медик развернулся и последовал за коллегами. Вадим и Борис переглянулись. Никто не удерживал их, охранники принялись по стандартной процедуре опечатывать камеру. Все было так, как и должно быть. Вот только Макаров напрочь не узнавал ни эмблем на кепи бойцов, ни оружия, которым они были экипированы.

Стараясь вести себя естественно, агенты прошли через коридор и вошли в раздевалку. К большому облегчению, Вадим нашел шкафчик с надписью «Макаров В.» на привычном месте. Мужчина ввел код, открыл дверцу и, задержав дыхание, заглянул внутрь. Все как всегда. Комплект формы, гражданская одежда, сменная обувь. Вот только на верхней полке рядом с ключами лежало обручальное кольцо. И стояли фотографии. Его. Катерины. И их сына Леши. Так и не дожившего до своего шестого дня рождения. Не дожившего там. Но не здесь. Вадим смотрел на свое собственное сияющее от гордости лицо на фотографии, где он держал руку на плече мальчишки с синей лентой и надписью: «Выпускник». Макаров почувствовал, как пол уходит из-под ног и, поперхнувшись, отскочил от шкафчика.

– Э-э… Шеф?

Бледный как полотно Вадим обернулся на голос Бориса. Стрелок стоял с круглыми от изумления глазами, уставившись в окно.

На негнущихся ногах Макаров подошел к другу и замер рядом с ним. Снаружи за стеклом лежал незнакомый город.

Далеко на востоке над жестяными крышами сотен домов поднимались сверкающие небоскребы делового центра. Здесь и там из череды панельных и кирпичных многоэтажек выступали громадные высотки похожие друг на друга как близнецы. Вдали из труб над корпусами ТЭЦ поднимался белесый дым. По небу бежали редкие облачка, а закатное солнце отражалось в мириадах окон и глади реки, закатанной в бетон набережных.

– Что? Что за… Где всё? – моргая, выдохнул Борис, – Шеф, это не наш дом! Где укрепления, где эстакады? Где эти жуткие корпоративные космоскребы в конце-то концов?!

Вадим не успел ничего ответить, потому что дверь раздевалки распахнулась, и в нее ворвался раскрасневшийся Кантемиров. На нем была все та же привычная офицерская форма с расстегнутым воротничком и распущенным галстуком. Вот только эмблемы на нашивках, как и у бойцов внутренней охраны, были совсем другим.