Лабиринты времени

Я двигаю коня. Столик разворачивается. Свет мерцает – и фиолетовые противостоят желтым.

– Таковы правила, – пожимает плечами Стратег. – Сколько ни ходи, игрок один и тот же, а цвета фигур меняются. Кто побеждает?

– Смерть, – шепчу.

– Такой мир мы построили. Такой мир предлагает ваша со-то-ва-рищ. Вы его хотите?

…Вселенная вновь меняется. Но я успеваю замедлиться на мгновение. Почувствовать кого-то тянущегося ко мне издалека.

«Он так всегда, – шепчет знакомый голос. – Борись!»

Мы стоим на крыше. Звездный свет серебрит усы Стратега.

– Посмотрите, – он поднимает руку. – Не мне вам рассказывать, что творится на этих улицах. Порок. Преступления. Нищета. Готовность нарушать закон ради шкурных интересов. Извращения всех мастей. Отсутствие принципов и чести. Неужели вам это нравится?

Молчу. Он прав.

– Всё может быть иначе, – Стратег смотрит в небеса. – Отсюда и до родной земли барышни Син могла бы простираться единая страна. Могучая. Сильная. Упорядоченная. Спокойная. Где каждый был бы каждому братом. А в высь устремились бы аппараты Королёва и Циолковского. Сначала – в небо. Потом – к звёздам. И те тоже стали бы нашими.

На небе вдруг появилось солнце. По солнцу поползли пятна. Сперва немногочисленные, они множились, играли в догонялки, распухали шанкрами.

– Смешно считать, товарищ Рудольфи, что Земля вечна. Или даже Солнце. А как же люди, товарищ Рудольфи? Отвечу. Нынешнее человечество остановилось в развитии. Вот истинная причина этого маленького переворота. Страны смогут отправиться туда, куда не дано городам, и купить роду людскому вечность. Нельзя держать яйца в одной корзине, на Земле. Выживание человечества – приоритет, согласны?

– «И возводит Его дьявол на весьма высокую гору»… Я – не Он, я слаб и, может, не отказался бы от царств, но вы забываете о цене.

– Какой цене? – он действительно не видит, чем приходится платить.

– Кровь. Нельзя оплачивать одним пороком избавление от других. Чужой кровью – свою вечность. Вы создали один «земной рай», разочаровались, и почему-то считаете, что новый будет лучше и целесообразнее. Но если от вас пахнет серой, «Эдем» тоже будет пованивать. Короче, ты, хрен с горы, банальный уголовник.

Слова – как удары клинком.

Мир рассыпался на куски. Мы стояли в том же дворе. Прошло не больше секунды. Я почувствовал реальность происходящего.

– Суеверие и чистоплюйство, – сообщил Стратег. – Не разбив яиц, омлета не приготовить. Вы, кажется, уважаете творения Игнатия Лойолы? Он знал лучше меня: «Цель оправдывает средства».

– Тогда, возможно, он был тобой. Агнесса! – время разговоров прошло.

Мы рванулись вперёд. Стратег поднял руку, в которой неведомо как оказался пистолет. Зрачок дула смотрел мне в лицо.

Все произошло одновременно. Фигура Агнессы расплылась. Из ствола вырвалось пламя. Тело девушки упало передо мной.

Не поднялось.

Как это?

– Даже реакционная религиозность может быть полезна, – сообщает Стратег. – Особенно если переплавить кресты в пули. А вы думали, молодой человек, я с вами танцевать буду? Стар уже.

– Вот теперь, сволочь, тебе точно звездец, – процедил я.

Он выстрелил – но я уже был туманом, ветром, копьем звездного света, бичом стегающим. Он закричал, когда нож впервые коснулся плоти. Он ударил – но я обратился тенью на стене, запахом осенней листвы и яблочного самогона.

Он замолчал, когда за ударом клинка пришли слова молитвы. Не о победе. О душе девушки, которая не хотела быть монстром, пожертвовавшей вечностью ради меня-глупца – и это убивало его вернее всего.

– Как? – кричал он, путаясь в снежном вихре, которым я стал.

Каждая снежинка терзала его.

Я не ответил. Просто ударил.

Прошло три удара сердца. Великий Стратег вспыхнул – и обратился в прах.

Где-то завыла сирена, а тело моё повалилось на траву. Было больно. И, впервые за несколько дней – по-настоящему страшно.

– Жив?

– Агнесса?

Стало страшнее. Нужно было уходить. Мы расплылись туманом – и понеслись за свежим ветром.

8

На горизонте виднелась тяжелая черная туча, нависшая над Матрегой. Там лил дождь. Мы устало сидели на берегу среди серых скал.

Здесь небо было чистым и блеклым.

– Я слышала о таких пулях. Верная смерть. Не рассказывала, потому что… Сам понимаешь, – задумчиво проговорила Агнесса, нет, Син Э Гён, чертя что-то веточкой на песке. На плече её красовалась неаккуратная повязка. – Значит, врут? Ничего нет?

Волны бились о скалы.

– Есть ещё один вариант, – тихо сказал я в ответ. – Ты не думала, что тебя в итоге не отвергли?

Она задумчиво кивнула.

Тело болело. На душе скребли кошки.

– Но что произошло с тобой? – спросила она. – Не понимаю.