Лабиринты времени

– Мужики, внимание! Ты, Григорян – мухой в клуб «Тау Кита». Выясни, не уходил ли с час назад кто-то из завсегдатаев. Остальные – на обход. Ищите недавно сданные квартиры с видом на переулок и клуб. Это вон в тех трех домах. Чердаки проверьте тоже. Кто-то мог разбить там наблюдательный пункт.

…Кто-то действительно так поступил – в пустующей комнатёнке на техническом этаже ветшающего офисного здания. По всем правилам, с импровизированным ложем выше уровня окна в глубине комнаты – чтобы не так заметно было снаружи.

Не знаю, насколько дедукцию можно было считать победой.

На этот раз мы сразу установили личность погибшего. Мы выявили важную часть почерка убийцы, о которой не знали.

Только к разгадке это нас не приблизило.

А наутро на нас посыпались трупы. Убийца, похоже, вошел во вкус.

3

«Посмотри на законника, бьющего не того парня», – настойчиво призывало радио. Мы с лейтенантом Сергеевым затравленно пили кофе, стоя у электромобиля. Светало.

Шеф выругался и пнул колесо. Я его понимал.

– Легче?

– Шесть, – мимо проехал мусоровоз, заглушив несколько слов, – трупов за двадцать часов! Мне не легче, мне, – фабричный гудок, – за… – и ещё один, – …сь!

– Разделяю.

Хотелось спать. Хотелось лечь и умереть.

– На комиссара, говорят, начали катить баллон. Да и пресса лезет куда не надо… С подачи отдельных штабных. Дескать, нужно, – снова гудок, но уже корабельный, – объявить, чтобы опасались наблюдателей. Идиоты.

– Полные. Они что, не понимают? Люди начнут шарахаться от собственной тени, мы утонем в ложных вызовах, толпа линчует пару сталкеров-неудачников или тех, кого за них примут, и мы точно никого не поймаем. Вот маньяку раздолье будет в бардаке!

– Или маньякам. Сам знаешь, хронометражик не всюду сходится. Боюсь, всё они понимают, сволочи. Не хуже нашего.

Раздался зуммер рации.

– ноль четыре-двадцать семь, приём, – проговорил я в микрофон.

– Центральная. ноль четыре-двадцать семь, свободны, ноль четыре-пятнадцать сменяет вас. Как поняли, прием?

– ноль четыре-двадцать семь. Отлично поняли. Спокойного дня, Центральная. Отбой.

– Ваши слова – Богу в уши. Отбой.

– Наконец-то, – выдохнул я. – Спать охота – сил нет.

Сергеев посмотрел на меня с естественно-научным интересом.

– Сможешь заснуть?

– Ещё как.

– А я вряд ли… В церковь, может, зайду, успокоюсь.

Он странный, Сергеев, из тех немногих, кто еще посещает храмы. Я, как и большинство, верю: что-то есть, не бывает атеистов в окопах под огнём, но что именно… Не ко мне вопрос.

Сергеев – он верит иначе. Не только потому что по-настоящему. Ему нужно зримое воплощение его веры. Молитвы, храмы… Может, в этом и есть что-то.

– Бери тачку. Выгрузи только меня у дома.

…Спустя двадцать минут я уже поднимался в свою квартирку. На лестничной клетке меня встретила кузина Мариетта. Услышала шаги и проснулась. Или еще не ложилась.

– Мертвый? – поприветствовала она меня.

– Ага, – сообщил я.

Есть у неё хобби – спасать меня в такие деньки. Вот и сегодня она решительно влетела ко мне в квартиру первой.

Почти что силой усадила на кресло, всучила в лапу стакан сока – и не прошло и минуты, как на плите аппетитно зашкворчала яичница с беконом.

Мариетта разделяет со старшим поколением Рудольфи семейное заблуждение о том, что после тяжелой работы сон без доброй дозы холестерина в желудке преступен.

Надо сказать, я тоже. Не умом. Брюхом.

Люблю, знаете ли, повеселиться, особенно пожрать…

– Как твоё свидание? – спросила она.

– Неплохо, – ответил я, толком не понимая о чём речь.

Ну да, Агнесса. Точно. Надо сообщить, куда провалился… Договаривались же о свиданке. Впрочем, она наверняка уже знает, всё Управление на ушах.

По ассоциации вспомнилось – я должен был что-то сказать Мариетте. Только что? Недосып мой – враг мой.

Кузина поставила передо мной тарелку, собралась присесть напротив… но встрепенулась.

– Звонят. Ко мне. Кому бы это в голову пришло в такую рань?

Я поверил ей на слово. Слух у неё – ого-го.

…Точно. Таинственный поклонник. Наблюдение.

– Стой. Не открывай.

– Да ну твои коповские заморочки.

Она упорхнула к двери – и распахнула её. На лестничной клетке стояла стрёмного вида деваха, резким движением развернувшаяся к нам. Грязное серое платье с оборками и кринолином свисало лохмотьями. Штукатурка на лице – в кирпич толщиной. Тени под глазами – что у енота.

Новая субкультура? Что-то о таких не слышал.

Приподнялся с места. Не нравилось мне это.

– Я хозяйка той квартиры, – спокойно уведомила кузина. – У вас какое-то дело ко мне?

– Поручение, – мягко сказала гостья, и чутьё полицейского заорало во весь голос – она долбанутая. Насмерть и на фиг. – Доставка письма. От молодого человека. Вы не впустите меня внутрь? Надо расписаться в документах.

В руке сумасшедшая действительно сжимала бумажку. Странно, но она не пыталась перешагнуть порог.

– Не стоит, – тихо сказал я, приближаясь к двери. – Не стоит…

Впрочем, Мариетте не нужны были подсказки.

– Не понимаю, зачем. Роспись – секундное дело.

– Нужно подписать, понимаете? – мне кажется, или у неё на глазах слёзы?… мне кажется, или дело пахнет совсем плохо?