Лабиринты ума

Индивидуальность на Востоке, во всяком случае в его «буддийской составляющей», всегда очень и очень ценилась. Недаром в буддизме говорится, что с рождением каждого человека возникает целая вселенная, как и с его смертью – целая вселенная разрушается. В этой мысли заключен огромный смысл, поскольку каждому потоку сознания «отводится честь» (иначе – признается очевидное) быть творцом целой вселенной, той вселенной, которую он воспринимает и которая взаимодействует с вселенными окружающих его потоков сознания.

Мы все творцы, и мы должны взять на себя ответственность за нашу Вселенную. Пора прекратить посылать проклятья небесам за «изъяны» нашего мира, сваливать всю вину и взваливать всю ношу на хрупкие плечи ветхого днями старца с седой бородой —«творца неба и земли», причем старца, которого никогда и не существовало, кроме как в нашем сознании.

Most people think,
Great God will come from the skies,
Take away everything
And make everybody feel high.
But if you know what life is worth,
You will look for yours on earth:
And now you see the light,
You stand up for your rights. Jah!

(Get Up Stand Up. Bob Marley)

Все бессмысленные протесты против «бога-творца» – протест против наших собственных проекций в небо. Оттого и кидает нас из крайности в крайность – от неистовой слепой веры в небесного самодура до столь же оголтелого атеизма.

В этом смысле буддийское понимание этики воистину уникально. Мы творим добро не потому, что хотим получить за него вознаграждение или избежать наказания (кары Небес), а потому, что добро, любовь – это естественное выражение нашей изначальной природы. Человек может быть счастлив лишь тогда, когда спонтанно выражает свою истинную природу. Счастье и радость – не последствия правильного поступка, не награда за него, а естественные качества нашей природы. Нам незачем бояться «страшного суда» и «карающего судии». Поступки, противоречащие нашей истинной природе, сами заставляют нас страдать. Пожалуй, в христианской Европе первым осознал эту идею Барух Спиноза, провозгласивший, что счастье не в награде за добродетель, а в самой добродетели. Конечно, идея эта не была новой. Так, например, Диоген Лаэртский в трактате «О человеческой природе» сообщает, что основатель школы стоицизма Зенон (336—264 гг. до н. э.) был первым, кто заявил, что конечная цель человека – жить согласно с природой. А жить согласно с природой по Зенону означает то же самое, что жить согласно с добродетелью. Ведь сама природа ведет нас к добродетели. «И наоборот, жить добродетельно – это значит то же, что жить по опыту всего происходящего в природе, потому что наша природа есть лишь часть целого. Стало быть, конечная цель определяется как жизнь, соответствующая природе (как нашей природе, так и природе целого), – жизнь, в которой мы воздерживаемся от всего, что запрещено общим законом, а этот закон – верный разум, всепроникающий и тождественный с Зевсом, направителем и распорядителем всего сущего. Это и есть добродетель и ровно текущая жизнь счастливого человека, в которой все совершается согласно с божеством каждого и служит воле всеобщего распорядителя».[174]

С точки зрения буддийского учения, пробужденные индивидуумы, имея одну Природу, тем не менее не сводимы к одной мегаличности, личностному творцу мироздания. И это еще одно подтверждение признания ценности индивидуальности, характерной для буддизма и Востока в целом. Правда, с позиции абсолютной реальности, в состоянии изначальной мудрости (на санскрите «джняна», на тибетском «еше», ye shes) различия между «собой» и «другими» преодолеваются и становятся нереальными. Но вместе с тем это вовсе не означает слияние «многого» в «одном». Поскольку и «многое» и «одно», так же как «различие» и «тождество» – всего лишь категории рассудочного мышления (на санскрите «викальпа», на тибетском «намтог», rnam rtog). Тогда как высшая изначальная мудрость преодолевает ограниченность рассудочного мышления.