Лабиринты соблазнов

– Нет-нет, я спать не собираюсь! Буду сидеть с ней всю ночь.

– Это не снотворное. Просто немного снимет напряжение. Уверяю вас, теперь Людмилочке ничто не грозит.

– Я не оставлю ее одну.

– Да не волнуйтесь вы так! Сюда немедленно придет медсестра и останется до вашего возвращения.

Как только мужчины покинули палату, погасив свет, Катюха выскользнула из укрытия и замерла, прислушиваясь. Сколько у нее в запасе минут – пять или и того меньше? Тогда чего она медлит, вокруг же никого нет, а жертва вот она – совсем рядом, в паре-тройке шагов! Даже если сейчас кто-то, опомнившись, побежит по коридору к палате, он все равно не успеет предотвратить нападения.

Тогда вперед! Теперь Катюху ничто не остановит: вседозволенности, к которой она привыкла с детства, границы неведомы. Вот она – пособница гибели отца, которая так упорно сопротивляется своей смерти! Овца, отданная ей на заклание! Лишь взмах руки – и она будет растерзана, раскромсана и изуродована до неузнаваемости.

Прислушиваясь к гробовой тишине ночи, Катюха сделала несколько шагов к кровати и мгновенно натянула простыню на голову жертвы: она не терпела вида крови и опасалась запачкаться. Подняв руку со скальпелем, Катюха нанесла первый удар. Тело осталось недвижным, но мокрое темное пятно, мгновенно проявившееся на белоснежной простыне, подействовало как допинг. Катюха очертя голову самозабвенно принялась добивать заклятого врага.

И вдруг в палате зажегся свет. Рука со скальпелем замерла в воздухе. Через мгновение вымазанная в крови Катюха уже была в наручниках.

Она в недоумении смотрела на неизвестно откуда взявшихся людей в форме, и все происходящее казалось ей действием из телесериалов, которые она терпеть не могла. Сознание яростно металось в тумане неосуществившихся грез, пытаясь разгадать, каким же образом эти невероятные, просто чудовищные по своей несправедливости события могут касаться лично ее? Кого угодно, только не Катюху, ведь она так богата и независима!

– Гражданка Троянова Катерина Владиславовна, вы задерживаетесь по обвинению в попытке убийства Миланской Людмилы Павловны.

– В какой еще попытке?! – наконец пришла в себя Катюха и с ужасом глянула на кровавое месиво, которое она устроила в постели Люсеньки. – И при чем здесь Милка? Я же убила Люсеньку!

«Неужели это ловушка, которую они для меня устроили!.. Так все это блеф?!. Они просто надо мной поиздевались?!.» – мелькали озарениями мысли, взрываясь в голове бешеной истерикой с громкими воплями и безутешными рыданиями:

– Да как вы смеете со мной так обращаться?! Вы все завтра же лишитесь погон за то, что посмели задержать меня! Да я вас со свету сживу! Вы не только работу потеряете, но и всю жизнь будете каяться, что связались со мной.

– Хорошо-хорошо! – миролюбиво согласился майор. – Но это будет только завтра. А сегодня вы задержаны. Однако имеете право прямо сейчас вызвать своего адвоката. Уведите задержанную, – распорядился он, и бившуюся в истерическом припадке Катюху вывели под руки в коридор, где еще долго эхом раздавался звучный голос, призывающий на головы блюстителей порядка всяческие беды и несчастья.

– Вы же сами понимаете, Семен Ефимович, что она права? – обратился майор к Николаеву. – Без работы она, конечно, меня не оставит, а вот из этой истории как пить дать выкрутится.

– Что ж так-то, голубчик? – огорченно покачал головой Николаев. – Неужели на таких преступников и управы нет?!

– Убийство, слава богу, не произошло. Только его попытка. Да и то недоказуемая. У нас такие важные птицы надолго не задерживаются. Что бы они ни натворили. Их или отпускают, или…

– Или? – с надеждой спросил Николаев.

– Или… тоже отпускают. Только через психушку, если случай ну совсем из ряда вон выходящий. Например, если все-таки убийство происходит. Но здесь тоже не для всех все одинаково. Поскольку на этот раз убийства не случилось, поговорим о попытке. Если попытка убийства предпринималась по отношению к простому смертному, дело вообще могут закрыть. В нашем же случае, когда покушение совершено важным лицом на такую же важную персону, сталкиваются интересы двух равных по значимости и возможностям сил. А потому исход один: через признание в невменяемости и освобождение от заслуженного наказания. Посидит ваша дамочка для видимости немного в психушке, где ей создадут условия не хуже, чем на воле, – разумеется, без ведения светского образа жизни с вечеринками и пирушками, – да и выпустят с миром. Но обычно такие истории заканчиваются междусобойчиком, так как обе стороны хорошо понимают, что всеобщие законы писаны не для них, а для простых смертных. Для них же закон известный – деньги и власть, власть и деньги. Их обычно примиряют деньги или, на худой конец, киллер. Но это бывает редко. Для них самый понятный язык – все же денежный. Уплатит один другому моральную компенсацию на кругленькую сумму – и конфликт исчерпан.

– Спасибо, майор! Вы нам очень помогли.