– Спасибо вам. С вашей легкой руки у меня квартира с плеч свалилась, – пошутила я.
Рассмеявшись она развернулась и уверенно, даже торжественно, пошла к выходу. Я проводила ее взглядом, вылавливая из общего шума звон брелока. Моего брелока. Это последняя вещь, связывающая меня с прошлым. Мне хотелось броситься за ней, отобрать дорогую сердцу безделушку, чтобы помнить все: любовь, радость, боль. Я хочу помнить эту боль. Но я не успела и дернуться, как Луиза уже подошла к стеклянным дверям, ведущим на улицу. Она заметила брелок, возможно, он бренчал слишком громко или больно бил по пальцам. Вдруг как в замедленной съемке она остановилась, аккуратно освободила кольцо из общей связки и выбросила его в мусорное ведро. Вот так просто и грубо мое прошлое полетело в тартарары. Это должно было меня задеть, но вместо этого ощутила, как тело сотрясалось от смеха. Так выходил страх, он больше не сковывал движения и не путал мысли. Я была свободна. Я шла к ним в параллельный мир.
Шаг второй
Институт находился в моем городе, в стороне от центра деловой суеты и многочисленных туристов. От переполнявших меня смешанных чувств я решила прогуляться и подготовить речь. Я понимала, что путь неблизкий, но не могла заставить себя сесть в транспорт. Ноги сами вели в нужном направлении, выбирая повороты и обходные пути. На удивление в дороге мне попадались только зеленые светофоры, так что не приходилось снижать скорость и сбивать мерность шагов.
Сосредоточившись на мыслях, иногда заставляющие сжимать кулаки и стискивать зубы, я подбирала слова, сильные, убедительные, чтобы уговорить Иннокентия и, если понадобиться, его начальство. Не гнушалась я и взяткой – мне было не жалко раздать все имеющиеся у меня деньги или перечислить их на счет института. Я шла ва-банк.
Однако когда я приблизилась к последнему перекрестку и увидела огромную очередь перед входом, мне пришла в голову новая идея. Будучи уверенной, что люди стояли туда, куда нужно было и мне, я просто встала в конец. Интуиция подсказывала довериться чувству и положиться на друга. В сердце поселилась надежда, что можно будет попасть в программу, не поднимая лишнего шума. Но судя по количеству желающих, за это придется постоять.
Какофония городских звуков ударила по ушам: гудки автомобилей, скрип колес, топот ног, дребезжание стекол, песни уличных музыкантов и отдаленные крики с предостережениями о пагубном вмешательстве в космический порядок – куда же без городских сумасшедших? Движение не останавливалось ни на секунду, и мне стало немного грустно от того, насколько жизнь одного человека перестала иметь вес. И все эти люди, стоящие впереди и подходящие сзади, станут лишь маленьким винтиком в огромной машине науки. Мало кто из них дойдет до конца, единицы полетят в параллельные миры, но сколько же счастья сейчас в их глазах, как весело они переговариваются в ожидании необычного приключения.
Порыв ветра налетел так неожиданно, что я не успела среагировать и наглоталась дорожной пыли. Стало зябко – погода не баловала в этот последний день лета, – а я была в одном спортивном костюме. Вдобавок, очередь двигалась небыстро. Когда мы наконец достигли ступенек, я сообщила соседям, что поднимусь по ступеням, чтобы размять ноги, и мы встретимся с ними уже наверху.
Здание института возвышалось над городом несколькими десятками этажей, как и многие другие постройки современности, однако парадный вход остался неизменным с девятнадцатого века. Отреставрированный фасад кичился солидностью и фундаментальностью, колонны из зеленого мрамора возвышались на два этажа, поддерживая искусными изваяниями атлантов треугольный фронтон. Чем ближе я подходила, тем лучше могла рассмотреть рисунок барельефа. Ученые и первооткрыватели, начиная с Древней Греции и заканчивая нобелевскими лауреатами двадцать первого века, в знаменитой позе или с характерным символом были вырезаны в камне в верхней части плиты, оставив место для будущих исторически значимых личностей. От изображения великих умов меня отвлекли блестящие на солнце буквы на латинском «Primum invenire responsum». Найти ответ первыми.
Девиз института позвал за собой, и я начала восхождение на тридцать четыре магических ступеньки вверх к главному входу. Казалось, что таким образом я отдавала дань нескольким векам неостанавливающихся исследований во всех областях науки, салютуя ученым, работавшим день и ночь, чтобы открыть тайны вселенной и сделать нашу жизнь более осмысленной, логичной и эмпиричной. Было приятно подниматься по красно-коричневым мраморным ступенькам, хотя в ногах начинало чувствоваться непривычное напряжение. В век высоких технологий нечасто приходилось осиливать несколько лестничных пролетов сразу, но хотелось выказать должное уважение величию старинного института и его истории.