Лабиринт

— Разумная предосторожность, — кивнула Эсклармонда. — Я рада буду получше узнать его. По твоему рассказу, он прекрасный человек.

— Мне он ужасно понравился, — призналась Элэйс. — Но отец был очень разочарован, узнав, что у Симеона осталась всего одна книга. Он ожидал найти в Безьере обе.

Эсклармонда собиралась ответить, но тут кто-то заколотил в дверь и в ставень. Обе они вскочили на ноги.

— Atencion! Atencion!

— Что там? Что случилось? — вскрикнула Элэйс.

— Солдаты! Пока твой отец был в отъезде, в городе прошло много обысков.

— Чего же они ищут?

— Говорят, что преступников, но по правде — Bons Homes.

— А кто их послал? Консулы?

Эсклармонда покачала головой.

— Беренгьер де Рошфор, наш благородный епископ; испанский монах Доменико де Гусман со своими братьями проповедниками… кто знает? Они не объявляют себя.

— Наш закон не позволяет…

Эсклармонда приложила палец к губам:

— Тс-с! Может, они еще пройдут мимо.

В то же мгновение тяжелый удар обрушился на дверь. Брызнули во все стороны щепки, засов отскочил, и дверь, распахнувшись, с глухим стуком ударилась о каменную стену. Двое вооруженных людей ворвались в комнату. Их лица скрывали низко надвинутые шлемы.

— Я Элэйс дю Мас, дочь кастеляна Пеллетье! Я желаю знать, от чьего имени вы действуете.

Мужчины не опустили оружие и не подняли забрал.

— Я требую…

В дверях мелькнуло что-то красное, и, к ужасу Элэйс, на пороге появилась Ориана.

— Сестра? Что привело сюда тебя и этих людей?

— Я исполняю приказ нашего отца: препроводить тебя в Шато Комталь. Весть о твоем излишне поспешном исчезновении с вечери уже дошла до его ушей. Опасаясь, что с тобой случилось несчастье, он послал меня искать тебя.

«Лжешь!»

— Он бы ничего подобного и не подумал, если бы ты не вложила ему в голову эту мысль. — Говоря это, Элэйс смотрела на солдат. — И к чему тебе вооруженная стража?

— Мы думаем только о тебе, — натянуто улыбнулась сестра. — Признаюсь, может быть, я слишком сильно о тебе беспокоилась.

— Тебе вовсе незачем беспокоиться. Я сама вернусь в Шато, когда закончу разговор.

Элэйс вдруг заметила, что сестра вовсе не слушает ее, а взглядом шарит по комнате. Холодный ком встал у Элэйс под ложечкой. Неужели Ориана подслушала их разговор?

Она тут же изменила тактику.

— Впрочем, пожалуй, я пойду с тобой. Здесь я уже закончила дела.

— Дела, сестрица?

Ориана принялась бродить по комнате, гладить ладонями спинки стульев, столешницу. Она открыла крышку стоявшего в углу сундука, заглянула внутрь и со стуком захлопнула. Элэйс с беспокойством наблюдала за сестрой.

Та остановилась на пороге рабочей половины комнаты.

— Чем это ты тут занимаешься, колдовством? — презрительно бросила она, впервые замечая Эсклармонду. — Зелья и заговоры для слабоумных? — Она с отвращением огляделась и отступила назад. — Многие считают, что ты ведьма, Эсклармонда из Сервиана, faitilhièr, как говорят простолюдины.

— Как ты смеешь так с ней разговаривать? — негодующе крикнула Элэйс.

— Если желаешь, госпожа Ориана, можешь осмотреть все, — невозмутимо проговорила Эсклармонда.

Ориана неожиданно вцепилась в плечо сестре.

— Хватит с тебя, — процедила она, запуская острые ногти ей в кожу. — Ты сказала, что готова вернуться в замок? Так идем!

Не успев опомниться, Элэйс оказалась за порогом. Солдаты дышали ей в затылок. Мелькнуло воспоминание: запах вчерашнего пива, вонючая рука, зажавшая рот.

— Живо, — приказала Ориана, подталкивая ее в спину.

Ради Эсклармонды Элэйс не стала противиться ей. На углу она сумела обернуться через плечо. Эсклармонда стояла в дверях, глядя им вслед. Поймав взгляд Элэйс, она прижала палец к губам. Ясный знак: молчать.

ГЛАВА 36

В главной башне тер глаза и потягивался, разгоняя ломоту в костях, Пеллетье. Час за часом из Шато Комталь рассылали гонцов с письмами к тем из шестидесяти вассалов Тренкавеля, кто еще не выступил к Каркассоне.

Сильнейшие из них, хотя и числились вассалами виконта, были вполне независимы, так что в письмах к ним Приходилось скорее убеждать и уговаривать, нежели приказывать. В каждом послании он не скрывая описывал грозящую опасность. Французы собрали на границе Миди невиданную доселе армию вторжения. Гарнизон Каркассоны необходимо усилить. Исполните свои вассальные клятвы, соберите, сколько возможно, добрых людей и приходите.

— A la perfin, — сказал Тренкавель, разогревая на светильнике воск, чтобы приложить печать. — Наконец.

Пеллетье подошел к виконту, кивнув Жеану Конгосту. У него редко находилось время для мужа Орианы, но сегодня он должен был признать: Конгост со своей армией писцов трудились неутомимо и успешно. Сейчас слуга унес последнее послание, чтобы вручить его последнему из гонцов, и кивком Пеллетье отпускал эскриванов отдохнуть. Следом за Конгостом вставали, хрустя онемевшими пальцами, и другие писцы — терли покрасневшие глаза, собирали свитки пергаментов, перья и чернильницы. Пеллетье молчал, пока они с виконтом не остались наедине.

— Тебе надо отдохнуть, мессире, — заговорил он тогда. — Следует беречь силы.

Тренкавель рассмеялся.