Лабиринт

На главном алтаре горели свечи. Элэйс свернула в северный трансепт и оказалась в боковой часовне с простым алтарем. Сюда приводил ее отец. Мыши прыснули по углам, шурша и царапая пол, Элэйс просунула руку за алтарь, как показывал ей Пеллетье, постучала пальцами по стене. Потревоженный паук защекотал ладонь и скользнул прочь.

Раздался тихий щелчок. Медленно, осторожно Элэйс сдвинула в сторону каменную плитку и просунула пальцы в пыльную нишу. Извлекла длинный тонкий ключ и вставила его в скважину деревянной дверки у самого пола. Скрипнули петли, и дверца медленно отошла.

Казалось, отец стоит рядом с ней. Элэйс закусила губу, чтобы не расплакаться.

«Это все, что ты теперь можешь сделать для него».

Она вытащила наружу ящичек, который уже видела у него в руках. Не больше шкатулки для драгоценностей, но без украшений, с простой защелкой. Элэйс откинула крышку. Внутри лежал мешочек из овчины — тот самый, что показывал ей отец. Она перевела дыхание, только теперь осознав, как боялась, что Ориана сумела опередить ее.

Нельзя было терять время. Элэйс проворно сунула книгу за пазуху, а остальное вернула на место, оставив в точности как было. Если этот тайник известен Ориане или Гильому, они могут потерять время, считая, что шкатулка нетронута.

Она пробежала через церковь, прикрыв лицо капюшоном. Снова открыла тяжелую дверь и растворилась в толпе несчастных, бессмысленно толпившихся на площади. Болезнь, убившая ее отца, быстро распространялась. Переулки полны были разлагающихся гниющих туш — овечьих, козьих, даже коровьих. Раздувшиеся тела испускали отравленное зловоние.

Элэйс заметила, что не задумываясь выбрала дорогу к дому Эсклармонды. Она не надеялась найти ее там — за последние дни не раз проверяла, не вернулась ли подруга, — но больше идти было некуда.

Большая часть домов южного квартала стояли заколоченными так же, как и дом Эсклармонды. Все же Элэйс постучала в дверь и окликнула:

— Эсклармонда?

Постучала снова, подергала дверь:

— Сажье?

Она услышала шорох, топот бегущих ног, звякнул отодвинутый засов.

— Госпожа Элэйс?

— Сажье, слава Богу! Скорей, впусти меня!

Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы пропустить ее.

— Где же ты была, госпожа?

Элэйс крепко обняла мальчика.

— Что случилось? Где Эсклармонда?

Маленькая ладошка Сажье скользнула в руку Элэйс.

— Пойдем…

Он провел ее в отгороженную занавеской половину дома.

В полу чернел открытый люк.

— Ты все это время был там? — Элэйс заглянула в темный проем и увидела горящую под лестницей масляную лампу. — В погребе? Значит, моя сестра вернулась и…

— Это не она, — сказал он дрожащим голосом — скорее, госпожа.

Элэйс спустилась первой. Сажье захлопнул за собой крышку люка и спрыгнул на пол погреба.

— Сюда.

По темному сырому проходу он вывел ее в маленькую клетушку и поднял светильник над головой. Здесь Элэйс увидела Эсклармонду, неподвижно лежащую на груде тряпок и шкур.

— Нет! — вырвалось у нее.

Элэйс бросилась к подруге. Голова ее была обмотана бинтами. Элэйс приподняла краешек и ахнула. Левый глаз был залит кровью. Его прикрывала чистая припарка, но под кожей разбитой глазницы угадывались размозженные кости.

— Ты ей поможешь? — спросил Сажье.

Элэйс приподняла одеяло. Желудок свела судорога. Поперек груди тянулась багровая полоса свежих ожогов. Местами кожа совсем обуглилась.

— Эсклармонда, — прошептала она, склонившись над подругой. — Ты меня слышишь? Это я, Элэйс. Кто это сделал?

Ей почудилось слабое движение в лице Эсклармонды. Чуть шевельнулись губы, Элэйс повернулась к Сажье.

— Как ты сумел перенести ее сюда?

— Гастон с братом помогли.

Элэйс снова обернулась к искалеченному телу на постели.

— Как это случилось, Сажье?

Мальчик помотал головой.

— Она тебе не сказала?

— Она… — Впервые он не совладал с собой. — Она не может говорить… язык…

Элэйс побелела.

— Не может быть, — в ужасе прошептала она, потом громче добавила:

— Тогда расскажи, что знаешь ты.

Ради Эсклармонды, им обоим приходилось быть сильными.

— Когда мы узнали, что Безьер пал, menina забеспокоилась, как бы Пеллетье не передумал отпустить тебя к Арифу.

— И была права, — угрюмо вставила Элэйс.

— Menina знала, что ты будешь его уговаривать, но решила, что кастелян Пеллетье послушает одного только Симеона. Я не хотел ее отпускать, — всхлипнул мальчик, — но она все равно ушла. В еврейский квартал. Я пошел за ней, но приходилось прятаться, чтоб она не заметила, и в лесу я отстал. Потерял ее из виду. Ждал до заката, а потом как представил, что она скажет, если вернется, а меня нет… ну, я и пошел домой. Вот тогда и…

Голос у него сорвался, а янтарные глаза ярко блеснули на побледневшем личике.

— Я ее сразу узнал. Лежала без чувств у ворот. Ноги в крови, как будто долго шла. — Сажье поднял голову. — Я хотел тебя позвать, госпожа, да не посмел. Гастон помог ее сюда перенести. Я старался вспомнить, что бы она сделала, какие мази прикладывала… — Он шевельнул плечом. — Делал, что мог.

— Ты все сделал как надо! — горячо заверила его Элэйс. — Эсклармонда может гордиться тобой!

Услышав шорох на постели, оба разом повернулись туда.