Лабиринт Ворона

Придя к власти, Петр ничего не забыл и не простил. Он до сих пор кричал во сне, когда привидится ненароком та жуткая ночь и его паническое бегство из Преображенского. Не чуя под собой земли, скакал он в Лавру, под защиту вековых стен, а следом за резвым жеребцом скакала дикая белая луна, катилась безумным колесом по темному лесу, по узкой дорожке… До сих пор в полнолуние у него случались судороги и припадки, сменяющиеся нервным истощением и бессилием. Не так крепок был царь, как казалось боярам, солдатам и народу, как думали о нем при европейских дворах… Умел скрывать свою временную немощь – то правда. Работал на верфях, не щадя себя, столярничал, плотничал, поднимал паруса, сражался в общем строю, неустанно постигал многие ремесла, много пил, кутил, любил многих женщин… Но за всеми этими неустанными трудами и разгульной жизнью стояло стремление проникнуть в тайну вечности…

Не потому ли искал он ответов на свои вопросы у мертвых? Ибо кому, как не им, открылись сии врата обетованные?..

Брюс прибыл в Амстердам в декабре и сразу же влился в любознательную компанию. Зима выдалась теплая. С моря дули соленые ветры, разгоняя тучи. В небесные просветы выглядывало солнце. Вода в каналах рябила, переливалась ослепительными бликами. На крышах аккуратных домиков лежал снег. Дым из каминных труб курился над городом. Крепкие белозубые голландки охотно улыбались иноземцам…

Петр сразу же потащил Брюса к знаменитому анатому Фредерику Рюйшу, с восторгом показывая чудные диковинки: обработанных специальным составом животных, насекомых и даже человеческие зародыши.

– Ты только погляди, погляди… Они будто живые! Кожа почти не потемнела и не сморщилась…

Заспиртованные младенцы надолго приковали внимание царя. Брюс молча рассматривал Рюйшевы «шедевры». Было тут чему подивиться! В растворах и без оных части тел и отдельные органы выглядели вполне прилично. Потрясенный увиденным, царь возбужденно шептал на ухо Брюсу приказания: непременно вступить в переговоры с Рюйшем и выкупить у него секрет сохранения мертвых тел в нетленности…

Спустя восемь лет знаменитый анатом таки продаст Петру свои экспонаты и тайну бальзамирования трупов.

В Амстердаме русские впервые праздновали Рождество и Новый год по иноземному обычаю. В подпитии царь пожаловался Брюсу: