Лабиринт Ванзарова

– Вы просто зверь дикий, – сказал он, хлопая доктора по щекам. – Чуть человека не убили. Еще немного, и ясновидение понесло бы невосполнимую утрату. Николай Петрович, все хорошо… Открывайте глаза…

Ресницы доктора вздрогнули, веки раскрылись.

– А? Где я? – спросил он чуть слышно.

– В лучшем из миров!

Ванзаров потрогал затылок. Там росла отменная шишка.

– Благодарю, Аполлон Григорьевич, ваша помощь бесценна. Успели вовремя.

72

Ждать не пришлось. Капитан Звержинский, пристав 2-го участка Казанской части, прибыл с полным составом городовых и помощником. Доктор Успенский примчался раньше него с санитарами и небольшим сюрпризом. Он пояснил: по правилам психиатрии передавать больного другому врачу не принято. Константин Владимирович полон сил, так ему и карты в руки. Вернее – пациент. Действительно, доктор Охчинский выглядел молодцом. Будто вернулся из отпуска в Ницце.

Больного, закутанного в смирительную рубашку, держали санитары. Охчинский произвел первичный осмотр, остался доволен и приказал отправлять в санитарную карету. Ванзаров отвел его на два слова.

– Как вы себя чувствуете? – первым делом спросил он.

Охчинский скривился.

– Как утомительно… Почему все меня об этом спрашивают? Превосходно чувствую… Да, я знаю, что сегодня 27 декабря. Оказывается, сон мой был летаргическим, провалялся в больнице чуть ли не два месяца. Спасибо, Сергей Николаевич опекал… Жену не забыл, передал ей праздничные, что мне полагались «на гуся»… Вот так бы полиция заботилась… Ну да ладно… Такие случаи редки, но описаны в литературе. На досуге буду изучать себя… Вначале – больные. Столько времени потеряно зря, надо наверстывать…

– Болезненный слабый человек в припадке ярости превращается в разъяренного быка, сметающего все на своем пути. Как такое возможно с точки зрения физиологии?

Константин Владимирович позволил себе многозначительную мину.

– Мы только начинаем изучать психику человека, находимся на самой поверхности. А что там, в глубинах – неведомо. Могу предположить, что психическая энергия возбуждает в организме скрытый источник сил… Но это всего лишь предположение… Кстати, что он натворил?

– За последние пять дней убил троих, мог бы и четверых, дворника Апраксина рынка ударил в лицо, очень сильного человека, напавшего на него на ночной улице с ножом, избил. Что было раньше, мне не известно.

Охчинский по-врачебному покачал головой.

– Спасибо, что предупредили. Будем осторожны.

Врачи отправились в больницу, а пристав с помощником в соседний дом. Аполлон Григорьевич подошел к этажерке, на которой стояли фотографические рамки.

– Друг мой, когда стянули у доктора фотографию с невестой, почему не обратили внимания на остальные?

– Он заменил старые. Эти – из семейного альбома Морозова, – ответил Ванзаров. Затылок ныл и требовал холода. Или покоя. Ни того, ни другого ему не дали. Лечение состояло из глотка «Слезы жандарма». Без лишних извинений.

– А то я смотрю: девица – с обрывков фото, что подобрали в осколках… Ну да ладно. Главное, Минотавр пойман.

– Минотавра поймать нельзя, можно только победить.

– Вам виднее. Вы же изучали древних греков… Жаль, судить доктора нельзя… Как умудрились вывести его из себя?

– Игрушкой из магазина фокусов.

Аполлон Григорьевич хмыкнул добродушным удавом.

– Вы мастер на такие фокусы. Однако Котт и вас обставил: увидел ваши мысли.

– В первом опыте я думал совершенно о другом, – ответил Ванзаров искренно. Только не мог сказать, о чем. Вернее – о ком думал и тогда, и сейчас.

– Так что же вы… – начал Лебедев, желая продолжить «столько дней голову морочили». Но сдержался. Все-таки он испытывал нечто вроде стыда за удар стулом.

– Не мог понять: зачем доктору врать.

– А теперь понимаете? – Аполлон Григорьевич изо всех сил намекал: здесь имеется великий криминалист, который тоже жаждет узнать все до точки.

– Одна часть раздвоенной личности хотела, чтобы поймали моряка Шварца. Вероятно, не понимая этого, он впадал в транс и бессознательно записывал то, что с ним случилось накануне…

– То есть машинка правды, аппарат ясновидения не работает?

– Не в нашем мире, – ответил Ванзаров.

– Допустим, в докторе жило две личности. Почему жену не пытался спасти?

– Зачем ему? Он собирался убить Веру Сергеевну. Вон та коробочка с колечком об этом говорит.

Аполлон Григорьевич поднял бархатную крышечку.

– Дешевка… Цена рублей восемь. Каким образом кольцо его разоблачает?

– Он приходит в дом, Вера Сергеевна одна. Преподносит ей колечко как рождественский подарок. Небогатая женщина радуется, примеряет. В этот момент он наносит удар. Почтовый облегчил ему задачу.

Объяснение не слишком убедило. Лебедев не стал углубляться.

– «Начала» Оригена тоже его подарок? – спросил он, беря и листая. – Недешевая книга.

– Вера Сергеевна купила в подарок мужу, – ответил Ванзаров, с печалью глядя на заветный том.

Заметив, Аполлон Григорьевич протянул книгу:

– Вы мечтали купить, берите, она по праву ваша. Доктору уже не понадобится.

Колебание между желанием и совестью кончилось быстро.

– Благодарю, не могу.

Лебедев упрямо совал книгу.