Лабиринт тайных книг

Похоже, это клошар. Не очень молодой, борода, нечесаные волосы, поношенная, грязная одежда. В руке у него пластиковый конверт и блокнот. Но когда она видит его улыбку, ощущает побуждение склониться перед ним, как перед королем. Она замечает белоснежные зубы, что не вяжется с общим запущенным видом. Неожиданно чувствует его запах — не клошара, не подвыпившего человека, нет. Какой-то особенный запах, такой, что на миг ей хочется остаться рядом с ним навсегда.

Ей знаком этот аромат. «Ах да! Это запах жасмина в летнюю ночь!»

И когда она меньше всего ожидает, он приближается к ней и говорит:

— Этой ночью нас посетил один и тот же сон. Был в том сне и человек на лошади, с филином на плече. Теперь ты знаешь правду о Жаклин. И знаешь, что кто-то хочет скрыть эту правду. На чьей ты стороне?

Даниэль останавливается, окаменевшая, не способная сдвинуться с места, пригвожденная взглядом этого человека, вдруг ставшего строгим. Кажется, он декламирует стихи:

— Это ваш последний шанс и наша последняя надежда. Здесь мы свободны от перекрестков. Повсюду к нашему шествию присоединяются новые последователи. Ты найдешь нас там, где хранятся рассказы королей, земных богов и воинов, где собраны сердца влюбленных, сверкающие, как драгоценности. Я предводитель в этом лабиринте. Перекресток. Обитель духов, которые нашептывают путникам, заставляя их задуматься о своей судьбе.

Даниэль смотрит, как он уходит, потом она вздрагивает, бросается следом.

— Как вы узнали о моем сне? — кричит она, тщетно пытаясь остановить его, хватая за рукав.

Сердце ее колотится так, что, кажется, сейчас выпрыгнет из груди.

— Я знаю все о снах и химерах. Но каждой вещи свое время, и сейчас — время не говорить, а действовать. Если не спешишь, если хочешь еще увидеть сны, ты должна иметь терпение. Ждать, когда тебе будет явлен знак, который укажет путь. Мечтатель видит сны не только когда спит — он видит их всегда.

Человек поворачивает за угол и исчезает. Даниэль могла бы остановить его, отвести в комиссариат, допросить. Но она не делает этого. Почему? Потому что вопреки всему она чувствует необъяснимое и неожиданное почтение, почти страх, заставляющий ее ощутить себя ребенком.

Она думает, как странен его изысканно-поэтический способ выражаться, как у человека из цирка. И как необычен этот запах жасмина.

46 Июль 1971 года. Париж, улица Ботрейи Где ангел-хранитель?

Альдус чувствовал себя бессильным. Памела ушла от Джима и не собиралась возвращаться. Нужно дать надежду этому отчаявшемуся человеку, открыть его предназначение. И необходимо сделать это как можно скорее, времени оставалось совсем немного.

Размышления были прерваны телефонным звонком его друга Жерома. Альдус помогал ему, рисуя рекламные плакаты для его цирка, самого знаменитого в Париже, и делал это со вкусом и фантазией. Разумеется, Жером знал, что финансовая ситуация Альдуса в данный момент не из лучших.

— Я должен увидеть тебя.

— Есть работа?

— Нет, тут другое дело. Намного более важное. Моррисон с тобой?

— Да. Почему ты спрашиваешь?

— Не могу сейчас сказать ничего конкретного, но ты в опасности.

— В опасности? Но в чем…

— Я знаю намного больше, чем ты себе представляешь, Альдус. И клянусь, что ты в опасности. В большой опасности.

Альдус вышел из дому и направился в сторону бистро «Вино Пиренеев», куда заходил довольно часто: там неплохо кормили. Приятно было сидеть на открытой площадке и запивать croque monsieur[19] отличным вином с Юга Франции. Жаль только, в этот вечер собравшаяся в бистро компания оставляла желать лучшего.

— Где ты бросил своего протеже, г…няный ангел-хранитель?

Жан де Бретей в любой ситуации умел быть невыносимым. Он сочетал в себе высокомерную спесь французской аристократии (ту, что сконцентрирована во фразе «государство — это я») и современное «все и сразу», характерное для большей части парижской молодежи. Взрывная смесь. И особенно взрывным был коктейль наркотиков, которые Жан бесцеремонно сбывал, где бы ни находился.

— Никого я не оберегаю. А вот ты как раз нуждаешься в ангеле-хранителе.

— Посмотри сюда, у меня их даже два.

Жан сидел за столиком вместе с Жеромом и молодой женщиной, очень красивой. Зрачки ее глаз были такими же, как у Памелы… совершенно очевидно, она уже приняла дозу.

— Садись с нами, Альдус. Нам нужно поговорить.

— А мне абсолютно нечего вам сказать. И у меня много дел.

Жером сразу же поднялся из-за стола и бросился вслед за Альдусом, удалявшимся быстрым шагом:

— Не стоит так поступать, Альдус. У Жана большие возможности. Он действительно может расправиться с тобой, если захочет.