Лабиринт смерти

— Господин Председатель Совета, мы смонтировали вторую лазерную установку — уже на крыше Карриаджер–Билдинг — и через двадцать секунд она сфокусирует свой луч в ту же точку, что и балтиморская лазерная установка.

— Провони по–прежнему там стоит? — громко спросил Грэм.

— Да. Балтиморский луч направлен прямо на него. Когда мы добавим луч от установки из Канзас–Сити, то фактически удвоим энергию на функциональном уровне.

— Держите меня в курсе дела, — ответил Грэм. — Спасибо. — Он повернулся к Нику. Сегодня Грэм был полностью одет: выходные брюки, шелковая блуза с широкими рукавами, ботинки на слоистой подошве. Он был изящно одет, выхолен и невозмутим. — Я сожалею об этой девушке, — сказал он. — Сожалею, но не по–настоящему — нет, если уж добираться до самой сути — не так, как мог бы сожалеть, если бы узнал ее лучше. — Он устало провел рукой по лицу — белый слой с только что напудренного лица остался у него на руке; он раздраженно хлопнул в ладоши. — Я не собираюсь лить слезы о Новых Людях, — проворчал он, кривя губы. — Они сами виноваты. Знаете об одном таком Новом Человеке по имени Эймос Айлд?

— Конечно, — отозвался Ник.

— «Абсолютно никакой возможности, — процитировал Грэм, — что он привез с собой какого–либо инопланетянина». Нейтрологика, которую все мы остальные — и Старые Люди, и Низшие Люди, и Аномалы, — понять не способны. Ну что же, тут и понимать нечего — она не работает. Эймос Айлд оказался просто чудаком, забавлявшимся с миллионами компонентов для своего проекта Большого Уха. Он был сумасшедшим.

— А где он теперь? — спросил Ник.

— Там где–то, играет с пресс–папье, — ответил Грэм. — Составляет для них замысловатые равновесные системы, используя линейки в качестве поддерживающих штанг. — Он осклабился. — И он до конца жизни будет этим заниматься.

— А географически насколько далеко уже зашло разрушение нервной ткани? — спросил Ник. — Как насчет всей планеты? С Луной и Марсом в придачу?

— Не знаю. Большинство линий связи растеряли персонал; там никого нет — никто не отвечает с того конца. Жуткое впечатление.

— Вы запрашивали Пекин? Москву? Суматру?

— Я скажу вам, кого я запрашивал, — отозвался Грэм. — Чрезвычайный Комитет Общественной Безопасности.

— И он больше не существует, — догадался Ник.

Кивнув, Грэм подтвердил:

— Он… оно… убил их. Выскреб им черепа — чуть ли не начисто. Оставил только зачем–то промежуточный мозг. Это у них еще осталось.

— Чисто растительная жизнь, — сказал Ник.

— Ну да, мы могли бы ухаживать за ними, как за овощами. Но это не стоило труда; зная степень поражения мозга, я приказал докторам позволить им умереть. Впрочем, это относится только к Новым Людям. В Комитете Общественной Безопасности были и два Аномала: ясновидец и телепат. Их способности пропали, как и у меня. Но мы живы. Пока что.

— Он больше ничего с вами не сделает, — заверил Ник. — Теперь, когда вы Старый Человек, вам грозит не больше, чем мне.

— А зачем вы хотели со мной увидеться? — спросил Грэм, поворачиваясь лицом к Нику. — Чтобы сообщить о Шарлотте? Чтобы заставить меня ощутить вину? Черт побери, да ведь миллионы таких прошмандовок шляются по этой планете; через каких–нибудь полчаса вы запросто раздобудете себе другую.

— Вы послали трех черных пидоров убить меня, — процедил Ник. — Вместо этого они убили Дэнни Стронга, а из–за его смерти мы не смогли справиться с «Морской коровой»; отсюда и катастрофа. Отсюда и ее гибель. Вами была выстроена цепочка обстоятельств; все это исходило от вас.

— Я отзову черных пидоров, — сказал Грэм.

— Этого недостаточно, — отрезал Ник.

Переговорник оживленно забубнил:

— Господин Председатель Совета, оба лазерных луча направлены в точку мишени — на Торса Провони.

— Как результаты? — спросил Грэм, напряженно застыв, опираясь о стол, чтобы поддерживать свою огромную массу.

— Они только сейчас ко мне поступают, — ответили из переговорника.

Грэм молча ожидал.

— Никакого видимого изменения. Нет, сэр, никакого изменения.

— А три лазерных установки? — прохрипел Грэм. — Если мы перетащим сюда и ту, что в Детройте…

— Сэр, мы не можем толком справиться и с тем, что у нас уже есть. Умственный недуг, поражающий Новых Людей, вызывает у нас нехватку…

— Спасибо, — перебил Грэм и отключил переговорник. — «Умственный недуг», — издевательски передразнил он. — Если бы только это. Если бы это можно было вылечить в каком–нибудь санатории. Как там его называют? Психогенный?

— Я хотел бы видеть Эймоса Айлда, — сказал Ник. — Как он уравновешивает пресс–папье на линейках.