Лабиринт просыпается

Дженна. Рыжеволосая поймала его в ловушку, потому что она надеется получить от него

выгоду, но когда дойдет до собственного выживания, она не раздумывая принесет его в

жертву.

Тем не менее. Они целовались.

Она могла себя еще сто раз убеждать, что это ничего не должно значить.

И все-таки, эта мысль наносила по ней удар, который она не могла объяснить.

Миша присоединился к Тиану. Азиат, казалось, был в противоположность ему

жароустойчив. Лицо Тиана оставалось сухим и производило впечатление практически

расслабленного.

‒ Ты, кажется, не беспокоишься, ‒ заговорил Миша и приспособился к его темпу.

— По правде сказать, я еще не знаю, как должен думать обо всех этих вещах.

‒ В таком случае, веришь ли ты в историю с шестью мирами и вратами? И что в каждом

мире один из нас должен остаться?

— Ну да, наверное, но в данный момент всё это еще очень далеко. Сейчас это кажется

таким нереальным. Пройдет еще семьдесят два часа прежде, чем это действительно станет

опасным.

Миша удивленно посмотрел на него.

~42~

Рейн – Викверс – Лабиринт просыпается

Rainer Wekwerth - Das Labyrinth erwacht

— Меньше, несколько часов ведь уже прошли. Но ты же не имеешь в виду, что нужно

быть готовым ко всему?

Тиан подмигнул ему.

— Кто тебе сказал, что я не готов?

‒ Как ты можешь вообще быть к такому подготовленным? Правда, я не понимаю тебя: с

одной стороны ты выглядишь как мечтатель, с другой, у меня такое чувство, что ты уже много

чего пережил.

— Я не могу вспомнить этого.

Миша засмеялся.

‒ Правда.

Некоторое время они молча шли рядом, затем Тиан сказал:

— Ты можешь вспомнить хоть что-нибудь?

Миша колебался.

‒ И да, и нет. Так, в моей голове проносятся картинки.

‒ Какие картинки?

— Машины, черные лимузины, яркие вспышки, пыль и туман, хаос. Затем ничего, — снова

пауза. — Иногда мне кажется, что я узнаю лицо, которое склоняется надо мной и нашептывает

мне что-то непонятное. Это мужчина, по крайней мере, я так думаю, но я не могу рассмотреть

его лицо. Он повторяет снова и снова одни и те же слова, но я не могу их расслышать, что-то

случилось с моими ушами.

‒ Но теперь-то ты можешь слышать, ‒ сказал Тиан. ‒ Так что, вероятно, это был только

сон.

‒ Надеюсь. При этом все такое реальное и все же расплывчатое. ‒ Он громко вздохнул. ‒

А что вспоминается тебе?

‒ Так, на самом деле, ничего, только туман. И затем отдельные картинки.

Миша сделал знак, чтобы он продолжал.

‒ Определенно, это звучит совсем глупо, но я вижу город. Он мне чужой, и все же

абсолютно знакомый.

‒ У города есть название?

‒ Без понятия. Я всегда вижу только развалины, огромные врата с всадниками на крыше.

Высокую колонну, на которой стоит золотой ангел. Старые здания рядом с высотками из стекла.

Покинутые шахты под землей, и везде стоят указатели на имена и места. Но я не могу их

прочитать. Там царит вечный снегопад, вечная зима. Серые каменные стены разрушены, всё

сгорело и остались одни обломки. Небо свинцово-серое. И такие же серые снежинки, которые

падают на землю и покрывают всё вокруг. Холодно. Мне холодно, но я знаю, что не должен

останавливаться. Повсюду подстерегает враг. Он охотится на меня. Беспрерывно. У меня только

один шанс, я должен достичь золотого ангела, который возвышается в небе. Там я найду покой,

там есть спасение.

‒ Это довольно конкретные впечатления. ‒ Миша взглянул на него. ‒ Ты полагаешь, это

твоя родина?

Тиан энергично покачал головой.

‒ Нет, но мне было хорошо там, много раз, и всё же, всё кажется нереальным.

‒ Может быть, это только повторяющийся сон.

‒ Нет, это несколько больше, чем просто сон. Я верю, в этих изображениях скрыт ключ к

загадке.

‒ Какой загадке?

‒ Почему мы здесь, и что все это значит.

~43~

Рейн – Викверс – Лабиринт просыпается

Rainer Wekwerth - Das Labyrinth erwacht

Леон подождал Мэри. Он искоса наблюдал за ней. Без сомнения, она была красива. Хотя

ее лицо выглядело бесконечно нежным и хрупким, но полный красный рот с чувственными

губами говорил на совершенно другом языке. Он говорил о старости, которую до сих пор Мэри

успешно скрывала. Леон спрашивал себя, почему она была такой слабой. Почему она так

беспомощно тащилась за всеми. Не сетуя, не задавая вопросов.

‒ Что с тобой случилось?

Леон задал вопрос не из-за сочувствия или любопытства. Просто Мэри задерживала

группу. Ему казалось, что ее летаргия провокация против него. У каждого, действительно у

каждого, казалось, еще были резервы. Мэри, напротив, шатаясь шла через однообразный

ландшафт.

К тому же казалось, что она не чувствовала страха. И это было именно тем

обстоятельством, которое приводило его в ярость. Здесь речь шла о чистом выживании, но

Мэри тяжело шагала рядом с ним, не поднимая головы. Еще не хватало, чтобы она напевала

себе что-нибудь под нос.

Леон не мог больше терпеть.

— Почему ты не стараешься? — вырвалось у него.

Мэри остановилась и серьезно посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду? — ее голос был едва ли громче шороха ветра в высокой траве. В

данный момент Леон проклинал себя за то, что он высказался.