Лабиринт призраков

Парочка прошла мимо каморки консьержа, и тот мгновенно, не задерживая их ни на секунду, выдал стандартный набор, включавший мыло, презервативы и прочие необходимые мелочи. Фернандито следовал за продажной Венерой, не теряя из виду входную дверь. Когда они оставили позади поворот лестницы и ступили на площадку второго этажа, откуда начинался гулкий и мрачный коридор с комнатами, пропахшими соляной кислотой, девица поглядела на Фернандито с беспокойством.

– Похоже, ты очень торопишься, – заметила она.

Он вздохнул, и она заглянула ему в глаза, исполненные тревоги. Улица готовит специалистов-психологов ускоренными темпами, а из опыта полевой работы девица усвоила, что, если клиента не разогрели с первого взгляда пышные телеса и многообещающее виляние задницей, следовало ожидать, что он пойдет на попятный, очутившись в паршивой комнатенке, служившей ей рабочим местом. Или, что еще хуже, парень откажется от затеи, даже не спустив штанов, и обратится в бегство, обманув ее и ничего не заплатив.

– Послушай, дорогуша, в подобных делах спешка – плохой советчик, особенно в твоем возрасте, поскольку у многих совсем сносит голову от прикосновения нежной грудинки. Ты должен смаковать женщину, как пирожное с кремом. Крошка за крошкой.

Невнятное бормотание Фернандито девица предпочла принять за капитуляцию перед своими неотразимыми прелестями. Комната находилась в конце коридора. По пути он получил возможность оценить доносившиеся из-за дверей вздохи и ритмичные скрипы. Тень растерянности, мелькнувшая на лице Фернандито, намекала на его скудный культурный багаж.

– В первый раз? – спросила девица, открывая дверь и пропуская его вперед.

Он уныло кивнул.

– Да ты не волнуйся, новички – моя специальность. У меня брала уроки половина благовоспитанных мальчиков Барселоны, чтобы освоить азы. Входи.

Фернандито бегло оглядел временное убежище. Оно оказалось намного хуже, чем он ожидал. Комната наводила уныние убожеством обстановки и запахами, которые въелись в стены, выкрашенные зеленой краской, облупившейся от сырости. В смежном со спальней закутке – жалком подобии уборной – притулился унитаз без крышки и порыжевший рукомойник; сквозь крошечное окошко пробивался свинцово-серый свет. Трубы наигрывали своеобразную мелодию, сотканную из плеска и клокотания воды и монотонной капели. Она вызывала массу эмоций, но только не прилив желания. Лохань устрашающих размеров около кровати намекала на таинства, о которых лучше было не знать. Ложе представляло собой железный каркас, накрытый матрацем, утратившим свежесть еще лет пятнадцать назад, с горкой засаленных подушек.

– Пожалуй, мне лучше пойти домой, – заявил Фернандито.

– Успокойся, парень, самое интересное впереди. К тому моменту, когда ты снимешь брюки, комната покажется тебе свадебными апартаментами отеля «Ритц».

Девица подвела Фернандито к постели и толчками заставила сесть. Как только он уступил напору, она встала перед ним на колени и улыбнулась с умилительной нежностью, плохо сочетавшейся с ярким макияжем и тоской в глазах. Меркантильный интерес, сквозивший в выражении ее лица, уничтожил слабые ростки простенького романтизма, которые Фернандито пытался взлелеять. Жрица любви посмотрела на него с ожиданием.

– Без подъемных в рай не попадешь, дорогуша.

Он не стал спорить. Пошарив в карманах, нашел бумажник. Глаза девицы алчно загорелись. Фернандито вынул пачку купюр и отдал ей, не считая.

– У меня больше нет. Этого хватит?

Проститутка положила деньги на столик и посмотрел ему в лицо с хорошо разыгранной нежностью.

– Я Матильда, но можешь называть меня, как тебе заблагорассудится.

– Как обычно вас называют?

– По-разному. Шалавой, шлюхой, сукой, именем жены или матери… Однажды совестливый семинарист окрестил меня mater. Я подумала, что он оговорился и хотел сказать «сортир», но оказалось, это слово означает «мама» по-латыни.

– А я Фернандо, хотя все зовут меня Фернандито.

– Признайся, Фернандо, ты когда-нибудь был с женщиной?

Он слабо кивнул. Плохой признак.

– Знаешь, что делать?

– Вообще-то, я только хотел недолго посидеть тут. Нам не обязательно что-либо делать.

Матильда нахмурилась. Извращенцы хуже всех. Решив исправить положение, она расстегнула пряжку ремня у него на поясе и попробовала спустить брюки. Фернандито остановил ее.

– Не бойся, солнышко.

– Вас, Матильда, я не боюсь.

Она прекратила попытки раздеть его и спросила:

– За тобой следят?

Он кивнул.

– Ясно. Полиция?

– Похоже, да.

Матильда встала с колен и села с ним рядом.

– Ты точно ничего не хочешь?

– Только переждать тут некоторое время. Если не возражаете.

– Я тебе не нравлюсь?

– Вы очень привлекательны.

Она тихо рассмеялась:

– У тебя есть любимая девушка?

Фернандито не ответил.

– Есть, точно. Ну же, скажи, как зовут твою невесту?

– Она мне не невеста.

Матильда внимательно смотрела на него.

– Ее имя – Алисия, – произнес он.

– Я уверена, что умею гораздо больше, чем твоя Алисия.