Лабиринт Минотавра

Петр покивал, не поднимая головы.

Ариадна вздохнула:

– Только… мне придется отстегать тебя заранее. Уже сейчас. Согласен?

Он снова покивал.

– Не слышу!

– Согласен, – проговорил Петр.

Он услышал, как она хлопнула дверцами шкафчика…

Рукоятью плети его подхватили под подбородок и сильно потянули вверх.

– Ну что же ты, подними голову, дружище, – сказал Минотавр.

Каким-то чудом тот помещался в платье Ариадны, не разорвав его на части.

Петр от испуга попытался вскочить, но тут же рухнул вниз, дернутый поводком. Он осознал, что заперт с Минотавром в тесном каменном мешке и затрясся.

– Как ты хорошо зафиксирован, – рассудил Минотавр, – одно удовольствие будет тебя боднуть! Но прежде плетка. Ты сам согласился!

Он хлестнул, и Петр потерял сознание от жгучей боли.

Очнулся Петр привязанным к стулу в мрачном помещении, вытесанном в скале. Каменный пол, сырой и холодный воздух. Где-то капала вода.

Минотавр перед ним покачивался на стуле.

– Сколько ж можно? – устало проговорил Петр.

– А ты как хотел? Тут иначе не бывает! Это же Лабиринт! Прямо так, с большой буквы «Лабиринт»!.. Лабиринт!!! – громко повторил Минотавр, прислушиваясь к отзвукам голоса, – место-то хорошее. Пахнет плохо.

Петр помотал головой, пытаясь собраться с мыслями.

– Может, тебя боднуть? Для ясности? – участливо поинтересовался Минотавр.

– Не-не! – тут же живо откликнулся Петр и посмотрел прямо на мучителя. – Отпусти меня, а?

– Да кто ж тебя держит? – делано удивился Минотавр. – Ты сам себе злобный буратина!

Петр глянул на руки и ноги и обнаружил, что и правда, они свободны. Тут бы встать и идти. Но куда?

– Может, и где выход покажешь? – осмелел он.

– Ой, да брось! Кому как не тебе знать дорогу! Душой не криви! – развеселился Минотавр.

Петр зло и требовательно смотрел на него.

– Ну чего дуешься? – удивился Минотавр. – Даже не знаю, что объяснять. Подходишь к развилке, выбираешь подходящий путь. Если пойдешь по подходящему, выйдешь. Если по неподходящему – бодну.

– Да как выбрать-то? – возмутился Петр.

– Ты что, крошка-сын? Не знаешь, что такое хорошо, а что такое плохо?!

– Что одному хорошо, другому каторга, – пробурчал Петр.

– Что тебе другой? Ты за себя решаешь!

– А может то, что хорошо для меня, навредит другому? – отмахнулся Петр. – Может я в душе преступник? Или тиран какой-нибудь?

– Ну это уж тебе знать, кем ты хочешь быть, кем не хочешь. Не поступай как тот, кем быть не хочешь и все… – пожал плечами Минотавр.

– Чего ты меня философией морочишь? Я тебя спрашиваю, как путь к выходу выбрать! – разозлился Петр.

– Ну чего ж ты сам себя путаешь, Лабиринт в себе носишь? – посочувствовал Минотавр. – Может тебя все-таки боднуть?

Петр хотел съязвить или ответить грубостью, но сдержался. Смотрел на морду минотавра, поросшую жестким рыжим волосом, влажный нос, который тот то и дело облизывал длинным языком, острые рога. Однако думал он о лицах жены, дочки. Ради того, чтобы вернуться к ним, он был готов на что угодно. Даже договориться с отвратительным мучителем.

– Покажи путь, – попросил он. – Я на что угодно готов. Что могу для тебя сделать? Что угодно! Умоляю!

– Ну-у-у… – печально протянул Минотавр и встал. – Все-таки боднуть…

Не дожидаясь удара и боли, Петр вскочил и бросился бежать.

Он углядел проход, нырнул в него, побежал корявым коридором, повернул, потом повернул снова. Едва прислушиваясь, он слышал сзади громкий топот Минотавра и бежал дальше. Все равно куда, лишь бы от Минотавра. Опасаясь его острых рогов, Петр уже избегал любых комнат и дверей.

Коридоры и переходы гнулись, сменяли друг друга и все тянулись в темноту. Петр выбивался из сил, переходил на шаг, ковылял, держась за стены и бежал снова, как только восстанавливал дыхание.

Лабиринт извивался и изгибался, как рога Минотавра. Скручивался вокруг Петра, постоянно уводя от любого выхода. И за каждым поворотом мерещился Минотавр.

Он бежал, останавливался, бежал, падал, вставал, снова бежал и так без конца по таким же бесконечным ходам и коридорам.

Лишь потеряв всяческое ощущение времени, пространства и даже собственного тела он как будто остановился. Завис в темной глухой пустоте.

Он даже забылся на какое-то время. Но лишь затем, чтобы очнувшись снова ощутить себя в пустоте, наедине с бьющимся желанием выбраться отсюда. Бессилие заставляло думать спокойнее, и он медленно перебирал все ситуации в Лабиринте. Искал другого выхода в каждой, но не находил. Как будто другого выхода не было. Но всякий раз он оказывался глубже и глубже в Лабиринте.

Вспоминал слова Минотавра, пытаясь разобраться, за что тот его наказывал. Что-то напоминала ему фраза мучителя – «Душой не криви!». Что-то крутилось в памяти.

Петр немало потрудился, пока, наконец, не вспомнил – примерно то же самое ему говорил отец. Учил поступать честно. Настаивал, что каждый всегда знает, верно или не верно будет поступить так или иначе. Знает, так ли поступает человек, которым сам хочет быть. Надо только не позволять себе оправдывать поступок неправильный. Не кривить душой. А то так и будешь мучиться –становиться одним человеком, а стремиться быть другим.