Лабиринт мертвеца

Не ограничившись научной работой, папа открыл почтовую станцию, где теперь продавал новенькие карточки и выставлял на обозрение старенькие – наиболее редкие из тех, что на время попадали в его руки. Покупателям особенно нравились видовые открытки Кёнигсберга и открытки Билибина вроде той, где он нарисовал село Подужемье Кемского уезда с такими игрушечными и в то же время суровыми северными домиками.

Возле выставочной стены я повесила мудборд, и покупателям он нравился ничуть не меньше! На днях я вложила в пластиковый кармашек на мудборде саморекламную открытку начала двадцатого века – визитку, напечатанную в виде полноценного открытого письма, которое автор при знакомстве вручал дамам или… даже не знаю, с кем он там знакомился и на кого хотел произвести впечатление. На карточке красовался паренёк с растрёпанной бородой, некий Карл Теннисон. О себе он скромно сообщал: «Я финн по происхождению, буддийского вероисповедания, могу творить различные чудеса. Могу пробыть 40 дней и ночей без пищи и притом быть весёлым и жизнерадостным. Могу бегать 12 часов подряд без отдыха, т. е. 200 вёрст в день. Могу проглотить столовую ложку живых холерных бактерий без всякого вреда для себя. Признаю себя безусловно бессмертным и буду жить бесконечное время на этой земле». Всё! Больше ни слова. Исчерпывающая характеристика для первого знакомства. Ну разве не прелесть?

– Огонь! – воскликнула Настя, когда я вчера показала ей открытку Теннисона.

– Хочешь себе такого?

– Спрашиваешь! Где ещё найти парня, который ложками ест холерные бактерии?!

– И, отметь, без вреда для здоровья!

Покупателям холерный Теннисон тоже приглянулся, и они уже купили с десяток репродукций его открытого письма. У нас продавались копии всех коллекционных карточек. Репродукций не было только у открыток, висевших за кофемашиной. Постороннего человека они бы, собственно, и не заинтересовали. Ещё до моего рождения папа с мамой отправляли их себе из семейных поездок в Москву, Гданьск и другие города. Я хорошо знала каждую путевую открытку родителей, лишь одна была мне совершенно незнакома – фотографическая карточка с полуразрушенным особняком на фоне лысоватых гор. Папа купил её много лет назад, но говорить о ней почему-то не любил. Маленькой я придумала немало историй об этом особняке, населяла его то контрабандистами, то привидениями, а сейчас перестала обращать на него внимание.

Открытки окружали меня с детства. Иногда папа выкупал особенно крупную коллекцию и ставил коробки с альбомами в моей комнате. Я ночами перелистывала их, бережно доставала самые необычные, подписанные и отправленные век назад карточки. Неудивительно, что в конце концов я увлеклась посткроссингом – зарегистрировалась на официальном сайте и начала обмениваться открытками с незнакомыми мне людьми. В моей посткроссерской коллекции за два года набралось больше двухсот карточек, половина из которых пришла из Германии и США. Вот и сегодня утром я достала из почтового ящика сразу три новенькие открытки.

Посткроссеры писали друг другу обо всём на свете. Однажды одинокая канадская старушка в самых невероятных деталях описала мне свои любимые медицинские процедуры! Это было смешно и в то же время грустно. А девочка из Индонезии как-то взялась объяснить мне, каковы на вкус обычные апельсины, уверенная, что у нас в холодной России апельсинов нет. Правда, открытку она почему-то выбрала с изображением авокадо. Сегодня живописать мне эхокардиографию или «сладкие солнечные фрукты» никто не догадался. Первая открытка оказалась рекламной, из турецкого отеля и со старательно выписанным афоризмом: «Если хочешь оставить соседа без штанов, просто скажи ему, что это нужно для всеобщего блага». Подобные изречения приходили частенько. Вторая открытка была более интересной – фотографической, с усыпанным осенней листвой Центральным парком в Нью-Йорке и надписью: «Привет, Оля! На завтрак я съела ванильный йогурт с мюсли и выпила мятный чай. Я беспокоюсь об окружающей среде и о том, что творится в Афганистане».

Незнакомцы делились со мной кусочками своей жизни, писали что-нибудь ободряющее, если я вдруг загрустила, заболела и не поленилась указать это в профиле. Приятно было осознавать, что на планете хватает добрых и очень даже симпатичных людей. Уверена: вспыхни где-нибудь война, посткроссеры в открытках утешат и тех, на кого напали, и тех, кто против воли стал соучастником нападения, а Паоло, основатель движения, никогда не заблокирует страны, чьих президентов или королей уличат в коварстве и жестокости. Нет, я не идеализировала, посткроссеры попадались разные, но в целом не сомневалась, что всё будет именно так.