Лабиринт Мёнина

– По большому-то счету, ничего особенного – я пожал плечами. – Мало ли у кого где волосы растут… Когда попадаешь в другой мир, следует сказать спасибо, если его обитатели хоть немного человекообразны – все не так жутко!

– И как они живут, бедняги? – хмыкнул Мелифаро. – Нечего сказать, красавчики! А дамочка эта – просто умора! Мало того что шерсть на груди растет, так ей еще понадобилось, чтобы по всему телу кудряшки были!

– Ну, наверное, у них такая мода, – равнодушно предположил я. – Сам подумай: если бы к нам в Ехо пожаловали чужаки из Мира, где живут только лысые люди, – какими уродами мы бы им показались! И все эти наши жалкие попытки причесаться, подстричься поприличнее…

– Да уж, – хмыкнул он. Немного помолчал и спросил: – Макс, как ты думаешь, куда мы с тобой на этот раз попали? Похоже, заброшенное место. И не очень приветливое…

– Приветливых мест здесь, по-моему, просто не бывает! – сердито фыркнул я. – Насколько я могу судить, Его Величество Мёнин специализируется исключительно на издевательствах над живыми людьми. Представляю, как были счастливы его подданные, когда он исчез!

– Ты бы все-таки не ругал его вслух, – серьезно посоветовал Мелифаро. – А то короли – обидчивый народ, знаешь ли, особенно древние…

– Это его проблемы! – буркнул я. – Я – тоже обидчивый народ.

В глубине души я понимал, что Мелифаро прав, но ничего не мог с собой поделать: я злился. Поскольку у меня не было решительно никакой возможности немедленно свести счеты ни с настоящим виновником наших бед Мёнином, ни с Его Величеством Гуригом, которого ни с того ни с сего понесло на поиски приключений, мой гнев постепенно трансформировался в черную меланхолию, тягостную, как затяжная простуда.

– Макс, – нерешительно сказал Мелифаро, – а как ты думаешь, мы… ну, то есть наш возраст… – он будто подавился этим словом и угрюмо умолк, уставившись куда-то вдаль.

– Что – наш возраст? – резко спросил я. – Ты имеешь в виду, есть ли от этого лекарство? Стану ли я моложе, а ты – старше, когда мы выберемся отсюда? Не знаю. Сомневаюсь, откровенно говоря.

– Вот и я… сомневаюсь, – уныло согласился мой спутник и с неожиданной злостью пнул ногой некий археологический экспонат, очертания которого давным-давно утратили определенность, обычно свойственную предметам любой, пусть даже совершенно чужой материальной культуры. – И вообще, – неохотно добавил он, – ты еще веришь, что мы сможем вернуться? Я что-то не очень. Лабиринт – он и есть лабиринт. А мы – два идиота. Короля еще искать собирались…

– До сих пор я всегда как-то выкручивался, – вздохнул я. – В последнее мгновение великодушная судьба непременно вытаскивала меня из любой передряги, словно моя жизнь – и не жизнь вовсе, а просто увлекательная сказка с обязательным счастливым финалом в конце каждой главы… Ладно, поживем – увидим. Что еще я могу тебе сказать, дружище? И вообще, уж ты-то точно зря паникуешь. Повзрослеть – дело наживное, это у всех получается, причем без особых усилий. И у тебя со временем снова получится. А вот я, кажется, серьезно влип. Мало радости – вот так сразу, с бухты-барахты, стать стариком.

– Понимаешь, – тихо сказал Мелифаро, – у меня такое ощущение, что не только наши лица меняются, вот что паршиво. Не знаю, что с тобой происходит, тебе виднее. Но я чувствую, что становлюсь… как бы это сказать? – глупее, что ли. Ятолько что понял, что забыл многое, чему успел научиться за годы службы в Тайном Сыске. Совсем забыл, как отрезало. Осталось только смутное воспоминание, что раньше я знал кучу полезных вещей… И еще меня покидает уверенность в себе. И еще… Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего на свете?

Я вопросительно поднял брови, и он смущенно буркнул:

– Мне хочется напиться и расколотить все окна в каком-нибудь переулке. И уснуть счастливым. Вот так, Макс. Пока я еще могу держать себя в руках, хотя это очень трудно и неприятно.

– Напиться и расколотить пару окон и я не прочь, – подмигнул ему я. – Проблема в том, что я понимаю: это непрактично. Стариковская мудрость, да?

– Будем надеяться, что не старческий маразм! – неожиданно хихикнул Мелифаро и тут же виновато на меня покосился: – Только не обижайся, Макс. Что-то меня заносит!

– Обижаться буду, когда маразм начнется, – спокойно сказал я. – Обижаться – занятие еще более непрактичное, чем битье окон.

– Мне почему-то не по себе, когда ты произносишь это слово: «непрактично», – вздохнул Мелифаро. – Нервы шалят…

– Еще бы они не шалили, – сочувственно согласился я. – В последнее время мы с тобой слишком часто умираем – какие уж тут, к Темным Магистрам, нервы!

– Вот оно! – изумленно сказал Мелифаро. Даже по лбу себя, кажется, стукнул от избытка эмоций. – Вот в чем дело!

– И в чем же дело? – снисходительно осведомился я. – Одари сокровищами своей лучезарной мудрости усталого старика.

Я хотел его насмешить, но парень аж взвился:

– Думаешь, мне в голову уже не может прийти ничего путного?! Ну и ладно! И думай себе что хочешь. Не буду ничего говорить!