Лабиринт Медузы

Изящным движением руки он сунул хрустальный флакон в карман своей поварской куртки, во взгляде его черных глаз промелькнуло странное, не поддающееся идентификации выражение. Промелькнуло и исчезло, а широкое лицо расплылось в белозубой улыбке.

– Ничего, Рафик Давидович исправит этот непорядок, Рафик Давидович не может допустить, чтобы его девочки проходили инициацию впроголодь!

– Я не голодна. – Серебряный велел не есть и не пить ничего подозрительного. Кажется ли Рафик Давидович подозрительным? На первый взгляд нет, он всегда приходил к Нике с гостинцами и кофе. А на второй – очень даже. Ей сейчас все кажутся подозрительными. Какой-то вселенский заговор…

– Знаете, что я вам принес, Ника? Я принес вам восхитительнейший десерт «Шу с клубникой»! Сначала может показаться, что это банальный профитроль, но стоит только распробовать, как вы тут же поймете, что это совершенно разные десерты! – Он говорил и сервировал стол. Кофе и крошечная тарелочка с чем-то маленьким, но весьма аппетитным, наверное тем самым «Шу», который почти как профитроль, но другой. Ничего подозрительного, если не считать того факта, что ее постоянно хотят убить. И что теперь делать? Ника уже придумала. С кофе и десертом можно сделать почти то же самое, что она до этого планировала сделать с флаконом духов. Она же слепая, а потому страшно неловкая, ей простительно.

Ника пролила кофе в блюдце с загадочным Шу в тот самый момент, как в дверь ее комнаты снова постучали. Одного взгляда на милейшего Рафика Давидовича хватило, чтобы понять, как сильно он раздосадован. На его луноликом загорелом лице отразилась вселенская боль.

– Ой, простите… – Ника пошарила по столу, но сделала только хуже, столкнула блюдце с десертом на пол.

– Ай, не беда, детка! Рафик Давидович принесет еще! – Его бодрый голос вступал в явный диссонанс со взглядом, которым он встретил сунувшегося в комнату официанта.

– Тереза Арнольдовна просила вас явиться на кухню, – отрапортовал официант, а потом добавил: – Кажется, там какой-то форс-мажор, что-то подгорело.

– Что-то подгорело!!! – Рафик Давидович застонал, воздел очи к потолку. – Ничего не могут без меня сделать! Совершенно ничего! Ладно, приберитесь здесь, пока я буду разбираться!

Уже возле двери он остановился, глянул на Нику, пообещал:

– Я скоро вернусь, юная леди! И мы непременно выпьем с вами по чашечке кофе.

Не успел официант прибраться, как снова постучали. Просто какой-то день открытых дверей у нее сегодня! Просто праздник какой-то!

На пороге стоял Артем Игнатьевич, еще один не то друг не то враг. И тоже с подарком!

– Ника. – Он дождался, пока официант выйдет из комнаты, и лишь потом вытащил из кармана безупречного пиджака крошечную коробочку. – Я хотел извиниться перед вами.

Он, этот немолодой, но все еще очень интересный мужчина, не выглядел врагом и злодеем, но Ника больше никому не верила. Бойся данайцев, дары приносящих…

– За что извиниться, Артем Игнатьевич? – А в коробочке – перстень. Красивый, массивный, с рисунком лабиринта, явно сделанный тем же мастером, что и медальон с Ариадной.

– Я допустил непростительную оплошность, не перепроверил результаты генетической экспертизы. Это из-за меня вам пришлось пережить все эти волнения с установлением родства.

Нике хотелось сказать, что до установления родства ей как раз таки жилось куда спокойнее, по крайней мере, ее не пытались убить. Но она предпочла помолчать.

– Позвольте? – Артем Игнатьевич взял ее руку в свою. Вот сейчас он наденет ей на палец перстень… И что? Какой здесь может быть подвох? Колечко отравлено на манер перстней Борджиа, и помрет она теперь мучительной смертью? И ведь ничего не сделаешь с этаким подарком. Его не уронишь и кофе не зальешь…

Наверное, Ника бы и тут что-нибудь придумала, если бы не взгляд Артема Игнатьевича. Он смотрел на нее… ласково и немного удивленно, словно видел впервые в жизни. А потом вдруг сказал:

– Ты невероятно на нее похожа. – Может, от волнения, а может, еще по какой причине он перешел с Никой на «ты». – Она была точно такой же в твои годы.

Ника не стала спрашивать, про кого он говорит, и руку убирать не стала, даже не вздрогнула, когда колечко скользнуло по коже безымянного пальца. Скользнуло, но не оцарапало и, кажется, ничем не отравило. По крайней мере, чувствовала она себя точно так же, как и раньше.

– Спасибо, Артем Игнатьевич. – И благодарность получилась искренней, почти без примеси страха.

– Тебе нужно войти в этот лабиринт, девочка, – сказал он, пряча опустевшую коробочку обратно в карман. – Ты справишься. Главное, ничего не бойся.

– Агата сказала мне то же самое.

– Агата знает. – Артем Игнатьевич улыбнулся. – Она была там.

А Нике вдруг захотелось рассказать этому мужчине о всех своих страхах. О своих страхах и чужих злодеяниях. Даже если он не всесильный, то уж точно сильный. Сильный и влиятельный. Наверное, он бы сумел ее защитить. Если бы захотел. Жаль, что она не знает, что он хочет на самом деле.

– Ну, удачи тебе, Ника! – сказал и осторожно потрогал локон ее волос.

– Спасибо, Артем Игнатьевич.