Лабиринт. Книга 2

Мэтт дождался, когда девушка в его объятиях успокоится. Не задержал, когда Мэри отошла от него и повернулась к раковине, чтобы умыться. Он смотрел, как скрутив волосы, она завязала их в узел, повернула кран вправо и, сложив ладошки, поставила их под холодные струи. Она умывалась, совершенно не заботясь о макияже, от которого и так уже ничего не осталось. Мэтт дождался, когда она закроет воду, и протянул полотенце.

– Спасибо.

Стоя за спиной Мэри, он отражался вместе с ней в зеркале, в очередной раз отмечая, какой же маленькой она была – светловолосая макушка едва доставала ему до подбородка. Он спокойно следил, как девушка приводит себя в порядок, отмечая, как старательно при этом она пытается не встречаться с ним взглядом.

– Проведённая с тобой неделя стала моим первым отпуском за последние… – Мэтт на мгновение задумался. – Теперь уже пятнадцать лет.

– Что? – Мэри вскинулась и, наконец, посмотрела на него красными от слёз глазами.

– Впервые за много лет я позволил себе кое-что личное, не связанное ни с карьерой, ни с положением, ни с долгом. К ответственности привыкаешь. Как и к завышенным ожиданиям. Это перестаёт давить после первых пятидесяти заработанных миллионов. Но они не исчезают просто так. Невозможно взять и просто закончить всё это. Слишком много поставлено на карту, и дело вовсе не во мне одном. Слишком много людей от меня зависит, Мэри, что бы я вот так запросто мог начать распоряжаться своей жизнью. В этом плане ты намного свободнее меня. И вот я говорю тебе, что исчез для этого мира на неделю. Это максимум, что в тот момент я мог себе позволить. И я сделал это с тобой, ягодка. Для тебя. Вот как всё было. Ты моя, моя Мэри, потому что я тебя никуда не отпускал. Теперь ты снова со мной, и я прошу снова мне довериться. Но вот захочешь ли ты – ответ на этот вопрос придётся дать прямо сейчас.

Глава 16

Заснуть в ту ночь Мэри так и не удалось. В голове каруселью вертелись события прошедшего вечера – от первого неясного ощущения близости Мэтта, до его последнего поцелуя, с которым он посадил её в машину. Между этими двумя событиями было ещё очень много всего – и ощущений, и поцелуев. На разбор и смакование каждого из них ушли бы месяцы. Что он сказал, что она сказала, как он посмотрел на неё при этом – любимое занятие влюблённых, а она была влюблена в этого мужчину уже очень давно. Невысказанная, тайная, очень неуверенная в себе её любовь долгое время была задвинута в самые дальние уголки сердца, спрятана за частоколом сомнений. Но стоило Мэтту заговорить о доверии, как она растолкала локтями сдерживающие её чувства и как собачка, высунув язык, села перед ним в радостном ожидании.

Недавно она сравнивала с щенком Алекса, теперь себя. Если и на этот раз ей не удастся стать счастливой, заведёт собаку.

– Если я тебе надоем, скажи об этом прямо.

– Хорошо, – сказано после небольшой паузы. Отсюда вывод – сказано обдуманно. – Могу я в этом случае рассчитывать на взаимность?

Мэри тоже ответила не сразу, потому что еле удалось сдержать смешок – неужели, Мэтт это серьёзно?

Судя по виду, снова да.

Окей!

– Можешь.

– Вот и хорошо. С этим разобрались. Приводи себя в порядок. Я буду в гостиной.

Взяв двумя пальцами за подбородок, Мэтт поднял к себе её лицо и поцеловал в лоб – в лоб! – после чего вышел из ванной, оставив Мэри один на один со своими мыслями. А их в голове было такое множество, что умылась она в рекордные сроки и, даже толком не вытершись, выбежала из ванной.

Мэтт сидел на диване в уютной по-современному обставленной гостиной и при её появлении немедленно встал. Мэри отметила, что он успел переодеться: сменил измятую и залитую слезами рубашку на точно такую же, но чистую и хорошо выглаженную. Правда, на этот раз без галстука. Рукава Мэтт предпочёл закатать, обнажив мускулистые, покрытые тёмными волосами предплечья. Это было небольшое отступление от привычного образа бизнесмена, но Мэри помнила его и более домашним – в низко сидящих мягких спортивных штанах, облегающей футболке – или вовсе без неё, – босым. Сейчас же, несмотря на общую демократичность образа, его волосы снова были в порядке, а носки мягких туфель всё так же блестели. Это сочетание строгости и домашности в конкретном мужчине очень смущало. И будоражило.

– Ты потеряла свои хрустальные туфельки, Золушка. – Улыбнувшись, Мэтт кивком указал на столик перед диваном, на котором стояли её босоножки.

Ох, а она и не заметила, что всё это время бродила босиком. И когда она успела разуться?

– Я снял их, когда ты спала.

– Неужели, у меня всё на лице написано?

– В данный момент, да. Ты позволишь? – Подцепив босоножки за тоненькие ремешки, он направился к Мэри.

Она растеряно смотрела, как Мэтт опускается перед ней на колено, берёт одну ногу, вторую, и на каждую поочерёдно надевает туфельку, ловко справляясь с западнёй из переплетения тоненьких ремешков и слегка туговатой застёжкой.

И вправду, Золушка.

Поднявшись на ноги, Мэтт взял её за руки, переплёл их пальцы и, когда Мэри подняла к нему лицо, оставил на губах несколько лёгких поцелуев.

– Идём. Машина ждёт.