Лабиринт Химеры

— Пока все это выглядит довольно нелепо и вульгарно с научной точки зрения, — сказал Ванзаров. — Не вижу никакой связи лично со мной, скромным винтиком механизма Департамента полиции.

Трупп опустил глаза.

— В Саксонии офицер Карл Ванзархофф… — тихо начал он, — искал того, кто вырезал из живых девушек сердца и пересаживал им сердца козы или коровы. Он предполагал, что этим занимается некий анатом Мантоцци, итальянец. Но были представлены исчерпывающие доказательства невиновности подозреваемого. В Вене, спустя век, обычный бюргер, господин Рутгер Ванзар, по собственному почину искал зверя, который выпускал из своих жертв кровь, наполняя их жилы кровью свиней и лошадей. Ванзар делал ставку на обычного цирюльника по имени Фучек, но доказательств не нашел. Полиция потребовала, чтобы он не смел вмешиваться в ее компетенцию.

— Желаете, чтобы я прекратил розыск? — прищурился Ванзаров.

— Я не могу этого желать.

— Тогда зачем вы все это мне рассказали?

— Вам знакомы эти фамилии?

Вопрос был не из легких. В детстве ему показывали карандашный рисунок крепкого господина с бакенбардами и рассказывали, что его это прапрадедушка Ванзар, который в начале XIX века перебрался в Россию, женился на русской барышне и переменил фамилию на русский манер. Когда Родион спрашивал, отчего дедушка уехал из Австрии, ему поясняли, что была какая-то запутанная история, которую его предок хотел забыть навсегда. О прочих фамилиях он ничего не слышал, но кто эти люди, догадаться не составило труда.

— Какое это имеет отношение к вашим шестеренкам? — наконец произнес Родион Георгиевич.

— Ванзаров, все повторится. Опять появится зверь, творящий немыслимые злодеяния. Опять появится тот, кто попытается его остановить. И вы знаете, кто это будет. Слепой выбор пал на вашу семью. С этим ничего не поделать. Потому что делать ничего не надо. Это всего лишь механизм, — Трупп протянул руку, как будто пытался поймать ускользающую бабочку. — Весь этот мир, такой яркий и настоящий, всего лишь химера, что прикрывает механизм…

Ванзаров хлопнул себя по колену, чем вызвал удивленный взгляд Труппа.

— Химера… — повторил он. — Химера Ликийская, как же я забыл. Стыдно, стыдно…

— Родион Георгиевич, не льстите себе.

— Рад бы, да не умею, господин Трупп. Мне убийцу поймать надобно.

— Нет-нет, вы мните себя легендарным героем Беллерофонтом, победителем чудовища Химеры.

— Слишком много чести для чиновника полиции.

— Помните, чем кончил Беллерофонт?

— У меня нет Пегаса, и лететь на нем на Олимп я не собираюсь.

— Герой — всего лишь шестеренка, которой вертят другие шестеренки. Не мешайте тому, что случится…

— Благодарю, я вас понял, — Ванзаров встал, считая разговор оконченным.

— Нет, не поняли, — сказал Трупп, поднимая с пола книги и прижимая их к груди. — Мне жаль, что вы столь упрямы.

— Вероятно, я не столь умен, как мои предки…

— Умерьте гордыню, Ванзаров, — сказал Трупп. — Чем бы ни кончилось это дело, а оно неизбежно закончится, утешайте себя, что все случалось много раз и случится опять. Парадокс в том, что от вас ничего не зависит. Но при этом все зависит от вас. Быть может, намного больше, чем можете себе представить. Быть может, само великое вращение механизма. Хотя совсем не важно, поймаете или не поймаете кого-то.

— Мне будет значительно проще, если вы покажете рукопись.

— Часть книги, — снова повторил Трупп. — Конечно, покажу. Мне осталось перевести небольшой отрывок. Завтра отдам ее вам.

— Я умею читать по-немецки.

— Конечно, умеете. Но позвольте мне доставить вам удовольствие, доступное такому книжному червю, как я.

— Думаю, вы уже прочли все истории, — сказал Ванзаров. — Доставьте удовольствие моему любопытству: они нашли настоящих убийц?

Трупп печально улыбнулся. Он подхватил книги, пошел в читальный зал и свернул за проем открытой двери. Ванзаров не стал его задерживать.

43. Врачебная тайна

Аполлон Григорьевич провел тщательную подготовку. Потребовал, чтобы во время приема у светила медицины доктора Юнгера позволили говорить только ему самому. А Ванзаров пусть ведет себя не как чиновник полиции, а очень скромно. И лучше ему вообще рта не открывать. Ванзаров обещал вести себя как барышня, выпущенная из Смольного института благородных девиц.

Звезда медицины согласился принять в своем кабинете на Литейном проспекте. Доктор Юнгер оказался довольно милым и мягким в общении человеком, рост которого позволял обнять Лебедева, как равного.

— Ах, Аполлон Григорьевич, каким бы чудесным врачом вы стали, если бы не соблазнились государственной службой, — сказал он, указывая гостям на широкие уютные кресла и располагаясь напротив них.

— Да что уж теперь, — скромно отвечал великий криминалист.

— Чем же я могу помочь уважаемой полиции?