Лабиринт для троглодитов

Варвара осторожно оглядела присутствующих. Нет, никто, кроме нее, не видел в поведении Лероя ничего удивительного. Или подобные перемены были в его характере, и все привыкли, или вкрадчивое и вроде бы не жаркое тамерланское солнышко так всех разморило, что глядеть хотелось или в фиалковое небо, или, на худой конец, на загадочную бронзовую шкуру, обтягивающую ворота. Время от времени она тихонечко подергивалась едва заметными конвульсивными складочками, словно по ней стремительно пробегало невидимое насекомое. В такие моменты светлые блики падали на лицо Лероя, проясняя его и одновременно безжалостно подчеркивая каждую морщинку.

— Гляди-ка! — воскликнула вдруг Серафина. — Нам на ужин яичко снесли!

Все повскакали с мест, восторженно галдя, — и действительно, в сложенных жгутом хватательных щупальцах робота поблескивало рыжими крапинками небольшое яйцо. Но местным райским птичкам столь бурно выраженные эмоции пришлись не по душе — они разом поднялись в воздух, испуганно попискивая, и ошалело, как подброшенная разбойничьим свистом голубиная стая, метнулись прямо в черный зев затаившихся ворот.

Раздался хлопок, словно кто-то встряхнул простыню, неподвижная доселе бахрома взметнулась наперерез стае, вынося перед собой темно-синюю тень, — и вот уже то, что секунду назад было радужно блещущей живой стаей, превратилось в бесформенные пестрые комья, выметенные неощутимым ветром из бахромчатой скальной пасти на черту прибоя.

Из воды выполз янтарный пенистый язык, слизнул эти комья — словно ничего и не было. Только радужное перышко полетело над берегом, закрутилось вокруг костра и сгорело.

Все молчали, и было нестерпимо холодно.

— Но ведь прошел же Вуковуд! — не выдержал Теймураз.

— И мы пройдем, — спокойно, словно ничего не случилось, пробасил Лерой.

— Да, действительно, — встрепенулся Кёлликер, наконец-то припомнивший, что в этой группе он за старшего. — А что мы переполошились? На Степаниде и не то бывает. И между прочим, у нас еще осталось двадцать минут отдыха. На чем мы остановились? На золотых рыбках? Лерой, а где вы их встретили, если не в аквариуме?

Лерой его понял: перед первым препятствием, которое Сусанин определил как «аттракцион номер один», а они сейчас увидели воочию, необходимо было произвести психологическую разрядку. Он опустился у догорающего костерка, приглашая остальных последовать его примеру.

Они последовали.

— Это было… — начал он, и Варвара поняла, что заминка в его рассказе на сей раз была не ораторским приемом, нет, легендарный дед действительно старался припомнить, как же давно приключилось то, о чем он собирался поведать. — Было, ну, скажем, лет шестьдесят тому назад. Немногие из вас знают, что в те времена я и не думал о дальних зонах в частности и о пространстве вообще, а работал скромным рыбопромысловиком, то есть тралил свой квадрат где-то восточнее Канарских островов.

— Э-э-э… — с сомнением протянул Артур.

— Вы хотите сказать, что на обычных промысловых сейнерах — я не имею в виду исследовательские суда — не имеется не то чтобы капитана, а и команды вообще? Согласен. Но ведь то — сейчас! А полвека назад в моем подчинении было… — Лерой явно тянул время, но никто не возражал. — Давайте вместе посчитаем: в трюмах у меня крутилось полторы сотни кибов-рыбообработчиков — значит, на них пять механиков-ремонтников. Да три механика по кибермеханикам. Да один механик по кибам-радистам. Да еще один по кибам-штурманам. Да еще врач-настройщик медицинских спецкибов — совсем безрукий был парень, никакой практической сметки, но зато как умел заговаривать зубную боль! Ну, да это к слову. Так. Вот и сбился, кого-то забыл…

— Буфетчицу, — подсказала Серафина.

— Совершенно справедливо. Два наладчика на камбузе: один по мясной, другой — по постной аппаратуре. Ну, и естественно, буфетчица, никакими кибами не обремененная, — у нее и без того забот хватало. И разумеется, для приведения к единому знаменателю всей этой кибер-оравы — боцман.

Он быстро оглядел слушателей: большинство демонстративно загибало пальцы. Отвлеклись, значит. Что и требовалось.

— Сколько получилось?

— Шестнадцать, — сказал Теймураз.

— То ли забыл кого-то, то ли буфетчицу мы за двоих считали: она у нас была многодетная мать, все свободное время в рубке дальней связи торчала, уроки проверяла у своих сорванцов. И сказать ничего нельзя — детишки как никак…

— Сельдя промышляли? — с умным видом подыграл Солигетти.

— Почему сельдя?

Солигетти смешался, не зная, что сказать дальше, и все почувствовали естественное удовлетворение, потому как никто, кроме Лероя, смутить этого болтуна не мог.