Лабиринт для троглодитов

- А насчет трамплина - это здоровая идея, - подал голос с левого угла стола Лех - единственный, у кого чуть заметно намечалось брюшко. - Только, естественно, не пружинный, а левитационный - получаешь импульс и мягко планируешь прямо за стол.

- Ну да, а если я в весе пера? - возразил Джанг. - Куда я приземлюсь, с вашего разрешения?

- А мы Петрушку зачислим в тренеры, он скоординирует.

- Кстати, кто видел Петрушку?

- Да, за обедом Ригведаса видели? - всполошились "альбатросы". Насчет обеда никто ничего определенного припомнить не мог, а вот сейчас младшего научного снова не было за столом.

- Не иначе, как он присоединился к своему Тогенбургу, - предположил Хай. - "Не украшенный надеждой, он оставил свет", если я не перевираю Жуковского.

- Шиллера, - тихонечко поправил Гюрг.

- Один черт, надо только припасов им подбросить. Сухарики где-нибудь остались?

- Еще в обед все уволокли, - недовольно отозвался со среднего стола Кирюша Оленицын. - Одни галеты на камбузе.

- Давай галеты. Командор, мы свободны?

- В двадцать один ноль-ноль просмотр дневных материалов, для желающих.

Варвара поднялась:

- А кто желает видеть сны?

- Тех проводят до дому.

- С вашего разрешения, мэм?

- Барб, кто из здешних мудрецов так точно и полно назвал вас... э-э-э... мохнатой коброй?

- Все!!!

Так, слово за слово, проводил до коттеджа. Без разрешения.

- А туча как стояла, так и стоит. Вероятно, ночью будет сильная гроза. Вы не боитесь, Барб?

Здесь-то мог бы назвать и Варварой...

- Под дождик лучше спится. Но, как ни странно, я здесь еще не наблюдала ни одного настоящего дождя. Туман бывает, и такой, что все пропитывается влагой, - но не больше.

- Ну, тогда - до завтрашнего утреннего тумана. Счастливых вам снов.

- Угу.

Она кивнула и потянула на себя дверь. Из-за крыльца, как сторожевая собака, поднялся Полупегас-правый. Юркнул следом. Варвара не удержалась, затаила дыхание и прислушалась - что там, на крыльце? Может, не ушел, ждет?..

Упругие шаги мерно и скоро удалялись. "И - на Матадор!" - фыркнула ему вслед Варвара. Она провела кончиками пальцев по нежно поскрипывающей куртке, засмеялась, скинула ее с плеч и бросила Полупегасу:

- Не разучился еще шкурки по каркасу подгонять? Вот тебе аналогичная задача: найдешь голубую курточку - застежка на биоприсосках, я в ней прилетела - помнишь? Так вот, эту ушьешь точно по той. Цель ясна?

Полупегас принял одежку сразу шестью щупальцами, с молниеносной быстротой завертел, разглядывая и примериваясь - ну совсем как паук муху. Соскучившись за несколько недель вынужденной немоты, он теперь был рад любому поводу поговорить, и когда его ни о чем не спрашивали, просто бормотал себе под нос.

- Та-а-к... брюшко заужено... хвостик поперек спинки на двух чешуйках... передние лапки вшивные...

- К утру сделаешь? - с надеждой спросила девушка.

- Пара пустяков... К утру. Послезавтра.

- Я тебе покажу - послезавтра! Отключу речевую приставку и... - она с трудом удержалась от навязчивой поговорки.

Не хватало еще объясняться с Полупегасом - он-то наверняка привяжется, начнет требовать объяснений, что да как.

- Р-размонтирую! - грозно пообещала она.

- Так голубая куртка запакована... - жалобно проблеял робот.

- Р-распакуешь!

Она была полна каким-то упоительным всемогуществом, какой-то сказочной уверенностью в себе, какой-то новорожденной легкостью... Гюрг ушел - ничего, вернется; Водяной объявил войну не на шутку - ничего, обломаем рога; потеряла жемчужинки - не беда, подарят целое ожерелье; вот будет лихо вышвырнуть его в воду на глазах красы ненаглядной...

Неужели все это сделала одна легкая курточка - символ присоединения к Голубому отряду?

Она повернулась на пятках и увидела зеркало, прислоненное к стенке.

- Кто принес?

- Нея.

После разделения каждый из Полупегасов стал называть свою бывшую половину одним и тем же "Не я". Очень быстро это слилось в одно условное обозначение и стало как бы единым словом.

- Нею... то есть Нетебе было ведено все в таксидермичке демонтировать и запаковать, а не мебель перетаскивать! Тем более чужую.

- Нея сказал - твое.

- Что-то ты стал разговаривать, как папуас из записок Миклухи-Маклая.

- Могу помолчать...

Правая половинка эмоциональная, а на поверхности - самые примитивные эмоции. Из них обида - простейшая. Так сказать, троглодит эмоционального мира.

В полумраке прихожей она придирчиво оглядела свое отражение. Загорела сверх меры, голубушка, кожа да кости, вон скулы как торчат, и нос - не нос, один хрящик вздернутый. Губы, правда, что тутошняя малина - зело витаминная пища на Степухе! А в целом - ничего. Она показала себе язык, тихонечко пропела: "Калмычка ты, татарка ты, монголка, о как блестит твоя прямая челка!"

- Это еще кто? - спросил Полупегас, в последнее время ставший весьма чувствительным к поэзии.

- Кто-то из древних на букву Кы. Должно быть, Катулл. В дверь тихонечко постучались. Варвара беззвучно ахнула, догадываясь, кто это переминается с ноги на ногу, поскрипывая душистыми досочками крыльца. Строго (как могла) спросила:

- Кто там?