Лабиринт Данимиры

— Я уважаю старость, Данимира Андреевна, и в состоянии относиться с должным почтением к вашим сединам и прочему, вами перечисленному, — произнёс он. — Но смею заметить — уважение только тогда истинно, когда оно обоюдно. Я тоже заслуживаю соответствующего обращения. Надеюсь, мне не придётся больше слышать «милок».

— Ну так представьтесь, — хмуро сказала я, подозревая какой-то подвох.

Он задрал подбородок и сказал:

— Меня зовут Кайлеан Карагиллейн Третий…

Нумерация как-то мне не глянулась. Звучало слишком пафосно и предвещало сложности в общении.

— Какой-какой? — переспросила я.

— Третий, — повторил Нект и показал мне три растопыренных пальца. — И вы можете обращаться ко мне «Ваше Высочество».

А вот это уже вообще ни в какие рамки не укладывалось.

— Как-как?

— У вас плохо со слухом, Данимира Андреевна? — спросил демон. — Наверное, это возрастное?

— Нормально у меня всё со слухом, — огрызнулась я. — Просто не совсем понятно, с какой стати я должна величать вас «Высочеством», а вы меня всего-навсего по имени-отчеству. Вас, молодой человек, как по батюшке, и что, собственно, обозначает это ваше «Высочество»?

Лицо Некта приняло надменно-торжественное выражение. Он и до этого интенсивно транслировал во все стороны превосходство над миром, а сейчас чуть ли не нимб над головой отрастил.

— Мой отец — Георгиан Карагиллейн Второй, — выговорил он, и судя по всему, я должна была немедленно припасть к его ногам или брякнуться в обморок от восторга.

Хм-м… … Георгиан…  Кайлеан Георгиевич, стало быть. А Второй, Третий…  Мне это ни о чём не говорило, хотя можно было понять, что речь идёт о какой-то семье с недостатком фантазии в той части, коя касалась именования младенцев.

— А кто это?

Кайлеан Карагиллейн Третий взглянул на меня одновременно с надменностью и жалостью. Да, такому взгляду надо было учиться с младых ногтей, высший пилотаж.

— Династия Карагиллейнов правит Эрмитанией уже три столетия.

— Эрмитанией? — снова спросила я. — А где это?

Он остро взглянул на меня.

— Вы не знаете, где находится Эрмитания?

— Представления не имею. Могу только предположить, что где-то на территории Ада.

Демон спросил озадаченно:

— Ада? Почему Ада?

— Потому что, как я предполагаю, это один из субъектов Адской Конфедерации. Всё, что приходит в голову.

Постепенно некоторое понимание проявилось во взгляде Некта…  то есть Кайлеана Третьего.

— А-а! Так вы оттуда, что ли? Из-за кордона? Это же там нашу Конфедерацию называют Адской.

Я подумала и признала:

— Надо думать, да, для вас — из-за кордона. Из-за бугра, так сказать. Из Тихой Империи. А вы как себя называете?

— Свободной Конфедерацией Вольных Королевств. Эрмитания — самое большое и, смею надеяться, самое могущественное королевство Конфедерации.

— Да? Первый раз слышу.

Кайлеан Карагиллейн Третий невозмутимо произнёс следующее:

— Учитывая ваш преклонный возраст и происхождение…  м-м-м…  из простонародья, я прощаю вам невежество, незнание этикета и дурные манеры.

Простонародье! Слово-то какое подобрал…  Впрочем…  да-а-а…  пожалуй, я очень простая и очень, очень народная.

— Премного благодарны, Ваше Высокородие! — воскликнула я. — Уж поздно меня переучивать, милок! У нас-то, в Тихой, всё по-простому, демократия у нас как бы. Окромя Императора никого и нету, да и тот далече. Ни графьёв, ни герцогов. Разве что в Англии, но я из России, а уж проще чем в России нигде не живут, честное слово! Да и конституция у меня ныне для книксенов не подходящая. Так что, ты уж прости меня, внучек, коли собьюсь с этикету — это всё не со зла, а чисто с непривычки.

Кайлеан Карагиллейн Третий сидел с недовольным видом, но возражать не стал. Выбора у него особенно и не было. Я была единственной живой душой, с которой он мог контактировать. Как, впрочем, и он для меня.

— Кстати! — Меня вдруг осенила мысль. — Вы, Кайлеан Георгиевич, стало быть, сынок короля?

Демонский подбородок снова пошёл вверх.

— Да, — коротко подтвердил кивок.

— Сын короля…  Это что ж, принц, значит?.. А белый конь где?

— Дома остался…  — с некоторой запинкой ответил Кайлеан Третий.

Дома остался? Значит, белый конь всё-таки имеется?!

В моём воображении немедленно возникла картина: дворцовый зал, залитый светом, блестящий паркет, зеркала, в которых отражаются тысячи огней тысяч свечей, и я в пышном бальном платье, вальсирующая с красавцем в опереточном мундире.

И всё такое диснеевское-предиснеевское…

Потом красавец остался вальсировать один, а вместо девушки появилась чёрная кошка, которая не без изящества крутилась вокруг ног принца. Придворные с умилением наблюдали за действом и перешёптывались — «какая прекрасная пара», «только посмотрите, как изящно колышется её хвост» и всё в таком духе.

И тут меня накрыло. С воплем «муа-ха-ха» я повалилась на бок, и долго каталась со смеху, дрыгая лапами и заливаясь истерическим хохотом, пока не свалилась с подоконника на пол.

Падение привело меня в чувство.