Лабиринт Данимиры (СИ)

С застёжкой первого платья, выбранного, кстати, не Ксенией, а мадам Трюмо, мне справиться не удалось. Крючки располагались на спине, и после нескольких мучительных попыток, я поняла, что самой мне не справиться.

Я приоткрыла дверь и позвала на помощь. К моему смущению, в примерочную проскользнула сама хозяйка салона. Видимо, Ксения, шикарная столичная штучка, да к тому же дочь особы, приближённой к мадридскому двору, действительно была здесь дорогим гостем. Я подумала, что надо будет спросить у папы, не знает ли он некоего Михайловского. Снова праздное любопытство, но мне стало интересно.

— Вы имеете красивые волосы, мадемуазель Данимира, — прощебетала мадам, ловко застегнув крючки на корсете. — Но стиль прелестной дикарки — это не для вечерних туалетов.

Я поразмыслила и решила, что обижаться не на что — волосы красивые, дикарка прелестная. Замечание было сделано безукоризненно.

Мадам усадила меня в кресло, быстро и ловко собрала пряди на макушке, закрутила и подколола их множеством шпилек, которые доставала из кармашка жакета. Получилось что-то объёмное и стильно-небрежное, в духе шестидесятых годов прошлого века.

— Да, я не ошиблась, — с удовлетворением сказала мадам Трюмо. — Так хорошо. У вас, Данимира, удивительно несовременное лицо.

Я подняла на неё глаза в замешательстве.

— Это комплимент, — засмеялась она, потом, как бы между прочим продолжила: — Простите за любопытство, а в каких отношениях вы с Ксенией?

Я ненадолго задумалась. Друзьями нас, пожалуй, было не назвать. Но сегодняшний чудесный день многое изменил. Я чувствовала, что моё сердце готово раскрыться. Да, они странные…  и, пожалуй, немного циничнее, чем стоило бы. Но, как говорится, у каждого свои недостатки. Сегодня ведьмы Мартина уделили мне столько внимания и подарили чудесное ощущения будущего счастья, а это дорогого стоило.

— Мы недавно познакомились, но Ксения ко мне очень добра…

В зеркальном отражении лицо мадам Трюмо странно потемнело, будто доброта Ксении ей не нравилась.

— Нет, правда-правда, очень. Ну, вроде как она шефство надо мной взяла…  все они — Анна, и Людмила…  и Ангелина…

Особенно Ангелина, хмыкнула я про себя. Воспитывает во мне толерантность.

— А молодой человек?

— Мартин…  а-а-а…  так это…  он тоже…

— Шефство взял? — невинно спросила горбунья.

— А-а…  да, вроде того. И вообще мы сегодня встретились совершенно случайно.

Обсуждать мои взаимоотношения с Мартином я не собиралась ни с кем. В первую очередь, потому что и сама не знала, что сказать. Ой, вы знаете, мы чуть было не стали любовниками, но выяснилось, что я бьюсь током, как неисправная проводка. Такая вот незадача, но я работаю над этим.

Мадам Трюмо сменила тему и защебетала о том, что перед своим следующим балом я обязательно должна посетить её салон.

— Мы позовём месье Шифоньера. Он лучший стилист на всём Северо-Западе. К нему записываются за полгода. Он будет счастлив поработать с таким богатым материалом.

Я с уважением подумала о том, какой сказочный мир заполняет мысли мадам Трюмо — балы, приёмы, светские рауты, благотворительные вечера…  леди в бриллиантах, джентльмены в смокингах…  А я даже в ночной клуб не пойду, где наша группа собиралась отмечать окончание первого учебного года, потому что в это время буду уже в Оленегорске. Впрочем, я так стремилась домой, что ни один бал в мире не удержал бы меня в Петербурге.

— Когда-нибудь — обязательно, — вежливо сказала я, вставая. — У вас прекрасные платья. И большое спасибо за причёску. У меня самой так никогда бы не получилось.

Мадам Трюмо всплеснула руками.

— Зачем же «самой»? Есть специалисты, и вы, мадемуазель Данимира, должны научиться пользоваться их услугами…

— Когда будет повод — непременно.

Я посмотрелась в зеркало. Облегающее платье цвета слоновой кости было расшито крошечными золотистыми стразами и посверкивало при каждом движении. Сзади подол был длиннее и лежавшие на полу кружевные фестоны напоминали морскую пену. Я одновременно походила на кинодиву и на русалку.

Ну и куда в таком?

— Thank you! Thank you! — прошептала я с надрывом, раскланиваясь и прижимая к груди воображаемого «Оскара», потом смахнула воображаемые слёзы.

Мадам Трюмо не разделяла моей иронии. Без тени улыбки она сказала:

— Женщина должна построить свою жизнь так, чтобы ей было куда выйти в вечернем туалете.

Я подумала и небрежным движением выкинула «Оскара» в кусты.

— Например, выйти за принца?

— Например, — всё так же серьёзно подтвердила мадам. — Этот способ, наверное, самый надёжный.

— Наверное, — засмеялась я. — Но вы знаете, за всю свою жизнь не видела ни одного принца. Не попадалось. Видимо, номера наших троллейбусов не совпадают. Я пойду уже, покажусь? А то все, наверное, заждались.

— Конечно. — Она подошла к двери и распахнула её.

— Я сделала всё, что смогла, — сказала она ведьмам и Мартину. — Встречайте свою принцессу.

И снова были аплодисменты, комплименты и мимолётное удивление тому, как быстро привыкаешь к всеобщему восхищению. Ни капли смущения я не испытывала, а напротив, принимала всё как должное.

После пятой примерки я взмолилась: