Лабиринт Безумия

Белка с болью взглянула на проклятую руну, что исковеркала ее глупую судьбу, что нелепо погубила одну и едва не загубила вторую человеческую жизнь. Бережно коснулась пальцами знакомых линий, неуверенно провела, раздвигая толстые ветки все дальше… а затем вдруг сильно вздрогнула. После чего резко отшатнулась и шарахнулась прочь, не в силах оторвать остановившегося взгляда от ярко вспыхнувших ядовитой желтизной линий, быстро пропавших в тени густой листвы. И при виде них бесстрашная Гончая отчего-то страшно побледнела, попятилась к слабо разгоревшемуся костерку, в какой-то момент странно споткнулась обо что-то невидимое и, сорвав с плеч свое «проклятие», напряженно застыла.

— Дядько-о-о…

Гончие мигом повскакивали со своих мест, единым движением выхватили оружие, возбужденно втянули ноздрями прохладный воздух и, едва темнота возле мрачного дерева чуть шевельнулась, без раздумий метнули сразу три пары ножей.

Весь лагерь в мгновение ока оказались на ногах. Чужаки резво спрыгнули с насиженной травки, мигом выхватили мечи и сабли, натянули луки и, старательно тараща глаза в темноту, застыли молчаливым полукругом. Напряженно ждали. Таррэн, сам не помня как, молниеносно закрыл собой странно окаменевшею Белку, Шранк прикрыл ее с другой стороны. Адвик втиснулся между Светлыми, готовясь помочь, если потребуется, Крилл страховал людей, те, в свою очередь, ощетинились мечами и саблями… и только Траш потеряно застыла между ясенем и подругой, не зная, что ей делать: то ли рвать незваного гостя на клочки, то ли выть в голос от накатившей тоски. А рядом с ней несчастной статуей застыл мимикр, у которого на морде вдруг появилось такое странное выражение, что Гончие непонимающе переглянулись.

— Плохо, — укорил их незнакомый баритон. — Очень плохо, Гончие: вы меня даже не задели. Видно, я зря учил вас столько времени!

Заслышав знакомый голос, Шранк вздрогнул так сильно, что это стало заметно, Крилл издал очень странный звук, невольно опуская руки, а Адвик и вовсе застыл неподвижной статуей, не в силах осознать происходящее. Но этот голос… этот мягкий и, вместе с тем, подозрительно знакомый голос! Он знал его!! Проклятье!! Но как же такое может быть?!!!

Но вот из-за ясеня выступила рослая тень. Угольно черная, широкоплечая, прячущая во тьме чей-то смутный силуэт. Незнакомец секунду постоял, давая людям время привыкнуть, а затем вышел из-за дерева полностью, абсолютно бесстрашно приблизился, словно имел на это какое-то право. Совершенно спокойно остановился напротив, внимательно разглядывая незнакомые лица. Но, что самое удивительное, никто ему в этом не помешал: ни Гончие, ни троица Волкодавов, ни даже Воевода.

Таррэн с нескрываемым изумлением воззрился на непроницаемо черный плащ, надежно гасивший всякие следы ауры гостя, его могучую и весьма высокую фигуру, сильные руки в плотных перчатках. Широкий кожаный пояс — странно пустой. Отсутствующие ножны… неизвестный смельчак не был вооружен. Но, кажется, он ждал их. Непонятно сколько времени, но все же ждал, откуда-то зная, что они скоро появятся, а теперь, рискуя нарваться на стрелы и пару десятков обнаженных мечей, спокойно стоял на расстоянии в несколько шагов, будто отчетливо знал, что здесь для него нет угрозы.

Торк! А ведь Гончие действительно промазали! Ни один не сумел достать его даже краем! Не смогли, потому что даже так, расслабленный и явно настроенный на мирный лад, странный тип казался невероятно опасным! И очень, очень быстрым.

Вот в свете костра мелькнули длинные белые волосы, стянутые на затылке в небрежный хвост, показалось красивое, но довольно жесткое лицо, при виде которого у Гончих вырвался дружный вздох искреннего потрясения. Благородный нос, тонкие губы — немного бледноватые в темноте. Чересчур длинные для человека, но слишком короткие для Перворожденного уши. Четко очерченные скулы, на одной из которых виднелись следы давно заживших ран от небольших, но очень острых когтей, нанесенных с поразительной силой. Высокий лоб, выдающий породу, твердый подбородок…

Таррэн машинально коснулся пальцами левой щеки, где совсем недавно были точно такие же отметины, и мысленно содрогнулся: кажется, теперь он понимал, почему его избавили от этой жуткой метки. А чужак, наконец, поднял глаза и, остановившись на расстоянии трех шагов, с усмешкой оглядел бледные от потрясения лица Стражей, непонимающие физиономии эльфов, пятерых незнакомых ему людей. Сверкнул страшноватыми алыми радужками альбиноса и, наконец, встретился взглядом с пошатнувшимся от внезапной догадки Темным эльфом, заставив его снова вздрогнуть.